Человек цивилизованного мира Третье тысячелетие только началось, а мы отличаемся от предков потому, что наш мир резко отличается от мира всех поколений, живших до 1945 года. Этот мир формирует нас и делает непохожими на предков.Мы богаче предков, образованнее, долговечнее,

Почему возникает необходимость в развитии глобальной истории - в отличие от истории локальной, истории отдельных стран, регионов, цивилизаций и, наконец, в отличие от истории всемирной или всеобщей, которая, казалось бы, объемлет все? В чем специфика глобальной истории по сравнению с указанными выше историями? Эти закономерно возникающие вопросы тесно взаимосвязаны и нуждаются в том, чтобы осветить их в первую очередь.

Начнем с локальных историй - историй отдельных мест, городов (например, истории Москвы или Лондона), отдельных государств (например, истории России или Франции), отдельных регионов (например, истории Юго–Восточной Азии или Центральной Европы), отдельных цивилизаций (например, истории Древней Греции или Западной Европы) и даже целой группы цивилизаций (например, истории Востока). Несмотря на сильно различающийся масштаб, всем этим историям присущи некоторые общие ограничения, вытекающие из их локальности. Во–первых, это ограничение пространственно–географическое: здесь рассматривается история определенной ограниченной территории земной поверхности, а то у просто отдельной ее точки, Во–вторых, это ограничение временное: история города, государства, одной из цивилизаций или их группы по своей временной продолжительности несоизмеримо меньше не только истории человечества в целом, но и истории цивилизованного мира. Данная страна или цивилизация либо возникли гораздо позже первых цивилизаций (таковы не только все современные государства и цивилизации, но и кажущиеся для нас «древними» древнегреческая или древнеримская цивилизации), либо же они давно прекратили свое существование и, следовательно, также сильно ограничены во времени (Древний Египет или древнейшие цивилизации Междуречья).

Но дело не только в самих этих ограничениях как таковых. Проблема состоит в том, что историю любого города, любой страны или цивилизации нельзя понять без ее связи с историями других городов, других стран и цивилизаций, которые влияют друг на друга и являются взаимозависимыми. Так, историю России нельзя понять без знания истории Западной Европы, Арабского халифата. Золотой Орды, Османской империи, Ирана, Китая, Индии и т.п. Так же обстоит дело и с временной протяженностью: историю США нельзя понять без знания истории Западной Европы, историю Западной Европы невозможно постичь без учета истории Древнего Рима и Древней Греции, ту, в свою очередь, - без знания истории древней Персии, Древнего Египта, Междуречья и т.п. Тот факт, что история США сплошь и рядом изучается без знания истории Западной Европы и вне всякой связи с ней, а история Древней Греции - без знания истории Персии, Древнего Египта и др., говорит лишь о качестве такого «изучения» и ни о чем больше. История - это ткань, из которой мы пытаемся вытянуть отдельные нитки, не понимая, что все нити взаимосвязаны и тесно переплетены, что само «выдергивание» нитки неизбежно ведет к ее деформациям и обрывам. Именно так изучают историю в школах и университетах. Нужно ли удивляться, что такая история сплошь и рядом непонятна, скучна и мало что дает человеку не только в духовном, но даже и в практическом плане? Такая история действительно слишком часто учит лишь тому, что она ничему нас не учит.

Чрезмерно узкая специализация в исторической науке нередко приводит к тому, что теряется сам смысл изучения истории. Бесконечное накопление отдельных исторических фактов превращается в самоцель; при этом длительные споры ведутся по поводу отдельных фактов и фактиков, по поводу уточнения отдельных дат и мест, где происходили те или иные события. Уточнение необходимо, но оно совершенно недостаточно и часто не принципиально для общей трактовки исторических процессов. К тому же оно никак не спасает от набегов на историю отдельных представителей естественных наук, обладающих ярко выраженным антиисторическим мышлением и стремящихся под видом «уточнения» разрушить историю как таковую. В этом плане справедливой остается констатация современного австралийского историка Д. Кристиана, попытавшегося обосновать необходимость Универсальной истории: «Увы, историки так поглощены исследованием деталей, что они стали пренебрегать масштабным видением прошлого. Действительно, многие историки, веря, что в конечном счете факты скажут все сами за себя (лишь только их будет накоплено достаточное количество), намеренно отказываются от обобщений и забывают, что любые факты говорят только «голосом» исследователя. Результат такого одностороннего подхода - дисциплина, несущая большое количество информации, но с фрагментарным, узким видением своего исследовательского поля. Не удивительно, что становится все труднее и труднее объяснить тем, кого мы учим, и тем, для кого пишем, зачем им вообще нужно изучать историю» [Кристиан, 2001, с. 137 - 138].

Казалось бы, всемирная история лишена этих недостатков, ведь она охватывает и соединяет (или пытается охватить) все страны и цивилизации, все эпохи и периоды, начиная с возникновения самого человека. Но, увы, делает это существующая всемирная история совершенно неудовлетворительно. По сути дела, всемирная история - это прежде всего простая сумма историй отдельных государств, регионов и цивилизаций, и потому действительных связей между подобными отдельными историями, как правило, нет или они очень неполны. Да, в начале или в конце некоторых разделов существующих монографий и учебников по всемирной истории даются краткие вводные параграфы, написанные либо с точки зрения теории общественно–экономических формаций, либо в духе цивилизационного подхода, либо еще как–то. Но эти «обобщающие» параграфы почти ничего не дают и почти ничего не спасают, они существуют сами по себе, а главы, посвященные отдельным странам или отдельным регионам – сами по себе. Попытки же «переписать» истории отдельных стран в духе, например, формационной теории часто ведут к искажению истории: на первый план совершенно неоправданно выходят, например, восстания и революции, а «эксплуатируемые» непрерывно страдают от нестерпимой эксплуатации. Впрочем попытки переписать всемирную историю в духе «европоцентризма» или «китаецентризма», «западоцентризма» или «востокоцентризма» в итоге искажают историю ничуть не меньше.

Коренной недостаток существующей всемирной истории состоит в том, что в ней никак не отражено реальное, действительное единство человеческой истории, теснейшая взаимосвязь всех ее ветвей и подразделений. Единая история искусственно, ради «удобства изучения» (каково это удобство, можно судить по тому характерному факту, что ни один историк не знает всемирной истории, потому что знать ее невозможно в принципе), делится на о сдельные, изолированные друг от друга истории. А потом из этих отдельных историй, как из кирпичей, хотят сложить единую живую историю. Но получается не живой организм, а только труп или скелет. Естественное человеческое стремление состоит в том, чтобы увидеть и почувствовать связь времен, связь эпох и цивилизаций; но вместо того, чтобы помочь в этом стремлении, узкие специалисты – историки утверждают, что такие связи исторической науке не известны. И действительно, узкие специалисты настолько «закапываются» в мельчайших деталях отдельных исторических событий, что в принципе перестают видеть историческое развитие целом, отрицая его единство и целостность. Однако «связь времен» необратимо распалась в головах узких, односторонних специалистов, а не в действительной непрерывной истории, в которой настоящее вытекает из прошлого, а будущее - из настоящего. На самом деле терпит фиаско рассечение единой живой истории на отдельные, изолированные, замкнутые в своей уникальности «события» и «факты». Разумеется, охватить единство истории нашему ограниченному познанию чрезвычайно трудно. Дело дошло до того, что очевидное единство человеческой истории приходится доказывать. Выдающийся немецкий философ Карл Ясперс, занимавшийся этой проблемой, указывал на следующие очевидные его предпосылки:

«Это единство находит свою опору в замкнутости нашей планеты, которая в качестве пространства и почвы едина и доступна нашему господству, затем в определенности хронологии единого времени, пусть она и абстрактна, наконец, в общем происхождении людей, которые относятся к одному роду и посредством этого биологического факта указывают нам общность своих корней… Существенная основа единства состоит в том, что люди встречаются в едином духе всеобщей способности понимания. Люди обретают друг друга во всеобъемлющем духе, который полностью не открывает себя никому, но вбирает в себя всех. С наибольшей очевидностью единство находит свое выражение в вере в единого Бога» [Ясперс, 1994, с. 207].

Современный американский историк Дж. Бентли, говоря о роли межкультурных и межцивилизационных взаимодействий для периодизации глобальной истории, отмечает: «Начиная с отдаленных времен до наших дней межкультурные взаимодействия имели важные политические, социальные, экономические и культурные последствия для всех участвующих народов.

Таким образом, становится понятным, что процессы межкультурного взаимодействия могли бы иметь некоторое значение для задач распознания исторических периодов с глобальной точки зрения… Исследователи все более осознают, что история является продуктом взаимодействий, вовлекающих все народы мира. Фокусируя внимание на процессах межкультурного взаимодействия, историки могли бы легче распознавать паттерны непрерывности и изменения, отражающие опыт многих народов, вместо того чтобы навязывать всем периодизацию, выведенную из опыта немногих привилегированных народов» [Бентли, 2001, с. 172 - 173].

Глобальная история непосредственно исходит из единства исторического процесса которое обусловлено тем, что этот процесс происходит на Земле с ее определенными природными условиями и в определенном смысле является продолжением развития единой биосферы. Глобальная история - это единая, но многообразная история. Она не является ни простой суммой историй отдельных этносов, народов, наций, ни тем абстрактно общим, что есть во всех этих историях. Скорее глобальная история является тесным переплетением, взаимодействием различных, разошедшихся, дифференцированных линий, нитей развития человеческого рода, - подобно тому, как ткань является переплетением отдельных нитей, но представляет собой нечто принципиально новое по сравнению с их механической совокупностью.

Глобальная история не измеряет все народы, государства, цивилизации одной или несколькими мерками, не исходит из того, что общество, существующее в одной стране, является будущим или прошлым для общества, существующего в другой стране или другом регионе, как это вольно или невольно утверждали многочисленные теории «единого для всех прогресса», разновидностями которых являются теория индустриального и постиндустриального общества, теория стадий роста, советский марксизм–ленинизм и т.п. В отличие от этих до сих пор широко распространенных и неизбежно идеологизированных теорий, глобальная история рассматривает сложное, многообразное, противоречивое единство различных обществ, государств, цивилизаций как живое, не поддающееся ранжированию, выстраиванию в ряды по степени «развитости» и «прогрессивности» целое. Ибо развитие в одном направлении неизбежно сопровождается деградацией в другом, прогресс неразрывно связан с регрессом, а приобретение одного ведет к утрате другого. Как это ни грустно, "в истории также существуют своеобразные «законы сохранения»: приобретение нового покупается ценой потери прежнего. С этим связано бесконечное многообразие форм жизни, многообразие культур, которое демонстрирует история человечества, и возможно, что именно такое многообразие, рассматриваемое как целое, только и способно восстанавливать целостность человека.

Еще одна важная предпосылка формирования области исторического знания, о которой идет речь, состоит в перманентно присущей истории человечества на всем ее протяжении глобальности. Уже само формирование человечества, которое, согласно современным теориям, скорее всего произошло в одном определенном регионе, предполагает исходное единство и взаимодействие в человеческой истории глобальности и локальности: человечество, возникшее в одном регионе, т.е. локально, оказалось способным заселить всю планету, превратиться в глобальное сообщество. Р. Любберс указывал в этой связи, что первые homo sapience по образу своей жизни были кочевниками, преодолевавшими значительные расстояния, что делало присутствие человека на Земле глобальным; в более поздние эпохи индейские племена двигались от Монголии до Северной Америки, а история об Иисусе в начале нашей эры обошла весь мир . Самое интересное, что, хотя освоение планеты человеком происходило постепенно, уже в очень древние эпохи глобальные процессы исторических изменений охватывали огромные территории, которые составляли тогдашний мир человека, его Ойкумену. Таким глобальным процессом была, например, неолитическая революция, территориальные границы которой невозможно точно определить. Древнейшие из известных нам цивилизаций имеют между собой немало общего, и возникли они примерно в одну эпоху (IV–III тыс. до н. э.). Если учесть, что история человека современного типа насчитывает не менее 40–50 тыс. лет, такое близкое по времени формирование древних цивилизаций вряд ли можно счесть случайным; скорее это следствие глобальных природных, прежде всего климатических процессов - в частности, климатического оптимума голоцена, когда, например, на Средне–Китайской равнине господствовал теплый влажный климат, а ее флора и фауна соответствовали флоре и фауне субтропиков и тропиков [Кульпин, 1999, с. 256].

Глобальные изменения и сдвиги, связанные с воздействием природных или социально–исторических факторов, присутствуют 1 и в более поздние эпохи. Среди этих сдвигов, имевших не только локальное, но и глобальное значение, можно упомянуть, например, события и достижения «осевого времени» К.Ясперса, великое:, переселение народов в начале новой эры. Великие географические открытия XV - XVI вв., образование торгово–колониальных империй в XVII - XVIII вв., современную глобализацию, связанную с распространением новых информационных технологий и средств связи. Об этих и других сдвигах, имевших глобальное значение, речь будет идти ниже. В то же время усиление глобальности в мировой истории не является монотонным процессом, история становится то более глобальной, то более локальной и дифференцированной. Однако, несмотря на то, что в истории наблюдается характерное и весьма значимое чередование периодов относительного усиления и относительного ослабления глобальности, сама глобальность представляет собой неотъемлемую сторону, необходимый аспект человеческой истории, присутствующий с самого ее начала. И это является предпосылкой формирования глобальной истории как области исторического и философского знания.

Глобальная история дает возможность преодолеть ограниченность «европоцентризма» и «западоцентризма» (впрочем, как и «росси–ецентризма» или «востокоцентризма») в трактовке прошлого и настоящего. Эта ограниченность весьма опасна, поскольку она, например, представляет современную «американоцентричную» модель глобализации со всеми ее диспропорциями и уродливыми односторонностя–ми как единственно возможную. Западная историческая наука, как и другие социальные науки на Западе, немало потрудились над тем, чтобы абсолютизировать реально существующие, но отнюдь не исключительные особенности развития Европы и Запада. Справедливо критикуя эту абсолютизацию, канадский историк А.Г. Франк, в частности, отмечает: «Ведь европейцы просто превратили свою историю в «миф», а на самом деле она развивалась при большой поддержке других стран. Европе никогда ничего не давалось легко, а если и давалось, то наименьшую роль здесь играла ее пресловутая «исключительность». И уж конечно, Европа вовсе не «создавала мир вокруг себя». Скорее, наоборот - она присоединилась к мировой экономике, в которой доминировала Азия, и европейцы долго стремились достичь ее уровня развития, а потом «взобрались на плечи» азийской экономике. Вот почему даже такие европейцы, как Лейбниц, Вольтер, Квесни и Адам Смит, считали Азию центром мировой экономики и цивилизации» [Франк, 2002, с. 192–193]. Только подлинно глобальное видение исторического развития способно воссоздавать адекватную и целостную картину прошлого будущего, тем самым предохраняя нас от национализма, шовинизма, самолюбования, которые уже не раз приводили народы и цивилизация к катастрофам.

Статья посвящена институциализации глобальной истории как области научных исследований и образовательной дисциплины. Подробно рассмотрены образовательные проекты в области глобальной истории на примере вузов Великобритании.

Ключевые слова: глобальная история, глобализация, образовательные программы, исследовательские сети, инновационные формы обучения.

Глобальная история ( Global History ) - одно из наиболее перспективных направлений исторических исследований начала XXI в. Это не могло не отразиться на образовании в области истории. В течение последних полутора десятилетий многие университеты мира открыли соответствующие курсы и программы.

Первые образовательные программы

Инициативы, связанные с организационным становлением глобальной истории, были обусловлены как внутренними факторами развития научной мысли, постоянно требующей не только содержательной, но и формальной модернизации, так и факторами внешними, к которым относятся в первую очередь глобальные изменения системы международного порядка на рубеже 1980-1990-х гг. и активизация процессов глобализации во второй половине 1990-х гг.

Своего рода «локомотивом» глобализации социально-гуманитарного дискурса последних десятилетий стали запросы западной системы образования, построенной на принципе жесткой конкуренции и чутко реагирующей на социальный заказ. Как и параллельные проекты (Big History, World and Transnational History, Crosscultural Studies, Environmental History и др.), Global History институциализировалась в первую очередь в рамках образовательных программ, а затем уже и в рамках специализированной периодики и профессиональных ассоциаций.

Одним из крупнейших центров глобальной истории стал Лондон. Там были организованы первый семинар (Institute of Historical Research, University of London) и первая магистерская программа (London School of Economics & Political Science) по глобальной истории, создана исследовательская сеть в области глобальной экономической истории (Global Economic History Network), учрежден периодический орган (Journal of Global History).

«В Лондоне глобальная история началась как эксперимент, а превратилась в миссию, - рассказывает президент Европейской сети по универсальной и глобальной истории (European Network in Universal & Global History) Гэрит Остин. - Проект начался с инициативы, которая теперь представляется достаточно умеренной, а тогда казалась инновационной и даже радикальной - с учреждения регулярного семинара в такой аморфной области, как «Глобальная история в контексте процессов большой длительности». Семинар собрали Патрик О`Брайен, являвшийся в тот момент директором Института исторических исследований Лондонского университета, и Алан Милворд, возглавлявший кафедру экономической истории в Лондонской школе экономики и политических наук. На первом заседании в феврале 1996 г. О`Брайен обозначил цель семинара в выражениях, которые, согласно академическим представлениям, почти противоречат понятию семинара: не научные исследования, а беседа между специалистами в различных областях. Как увидим позднее, это стало началом новой исследовательской инициативы, получившей дальнейшее продолжение» . Вот как вспоминает об этом сам О`Брайен: «В качестве директора Института исторических исследований я собрал (на забаву коллегам) первый семинар по глобальной истории. Семинар начался с обсуждения довольно короткого списка известных к тому времени работ в этой новой области: Виртфогеля, Макнилла, Броделя, Валлерстайна, Франка, Померанца и др.» . Ныне в списке работ по глобальной истории - тысячи наименований. Методологические возможности предмета были оценены сообществом историков, значительная часть которого сочла перспективными работы в этой области».

В рамках семинара О`Брайена, в частности, был подготовлен программный доклад Алана Макферлейна «Бродель и глобальная история», в котором был отрефлексирован вопрос о методологических истоках предмета. Макферлейн утверждает, что именно концепция процессов «большой длительности» стала важнейшим теоретическим основанием предмета глобальной истории .

Семинары, подобные по содержанию семинару О`Брайена, с 2009 г. проводятся в Кембридже (World History Workshop) и Оксфорде (Oxford Transnational and Global History seminar). Преамбула программы оксфордского семинара объясняет его появление необходимостью переориентировать исторические исследования с европоцентричных на «неевропоцентричные» концепции, а общее распространение предмета связывает с реакцией академической среды и общественности на политические, экономические и социальные последствия глобализации . Результатом такой переориентации исторических исследований, по мнению профессора Оксфордского университета Джона Дарвина, «сталооткрытие новых взглядов на мировую историю, которая когда-то трактовалась только как история европейской экспансии » .

В статье, посвященной опыту Лондонской школы экономики и политических наук, президент Европейской сети Г. Остин отмечает три основных направления институциализации глобальной истории: образовательные программы, учреждение нового журнала и организация международной исследовательской сети . Остин обозначил и временные рамки существования проекта: «Глобальная история как подход к изучению прошлого интенсивно развивается в Лондоне в последние полтора десятилетия» . К трем направлениям институциализации глобальной истории, отмеченным Остином, можно добавить публикации британской профессуры по предмету в целом. В частности, работы крупного британского социолога Энтони Гидденса 1997-2003 гг. , которые, безусловно, стимулировали интерес его коллег к глобально-исторической проблематике.

В Лондонской школе экономики и политических наук в 2000 г. была учреждена первая в Великобритании магистерская степень по глобальной истории. Эта одногодичная программа существует до сих пор (как самостоятельная программа и как часть двухгодичной программы, осуществляемой совместно с университетами Лейпцига, Вены, Вроцлава и Роскилла). Наряду с этим, также реализуется совместная программа по всемирной истории с Колумбийским университетом.

О содержании магистерской программы по глобальной истории пишет О`Брайен: «Она стала комплексной программой, сосредоточенной на изучении долгосрочной ретроспективы развития «материальной жизни» человечества с учетом данных по Европе, Африке, Китаю, Индии и Японии. Учебный план разработан в направлении изучения того, что, возможно, является мегапроблемой нашего времени: когда и почему некоторые общества (локализованные в основном на Западе и Севере современного мира) стали преуспевающими, а большинство населения Земли, составляющее семь миллиардов человек , проживает по-прежнему в бедных странах (на Востоке и Юге ). Программа состоит из ряда отдельных курсов, в основе которых - наиболее актуальные метанарративы всемирной истории, изучающие экологические, государственные, геополитические, религиозные, культурные, гендерные, эпидемиологические и, конечно, экономические изменения на планете» .

Инновационные формы обучения

Интересные формы развития глобальной истории как инновационной дисциплины предлагает Центр глобальной истории и культуры исторического факультета Уорвикского университета (Global History & Culture Centre, Department of History, University of Warwick ). Особенность исследований центра - изучение глобализации через межконтинентальное распространение технологий и кросскультурные взаимосвязи.

Деятельность центр осуществляет в форме симпозиумов, конференций, дневных школ, серийных семинаров , торжественных мероприятий, встреч с почетными гостями, публичных лекций, выставочных проектов, присуждения стипендий, обмена аспирантами и докторантами. Среди других форм образования в Уорвике следует назвать летние школы . Одна из наиболее интересных - « Theory for a Global Age» - состоялась в 2009 г. Кроме того, начиная с 2006 г. на портале университета ведется обзор публикаций (книг и статей) по глобальной истории.

Центр также реализует серию просветительских проектов в области глобальной истории совместно с крупнейшими британскими музеями. Один из последних проектов - изучение мирового распространения фарфора - « Global Jingdezhen» . В 2010 г. прошла конференция «Cultures of Ceramics in Global History, 1300 to 1800» . В 2010-2011 гг . состоялись выставки и публичные лекции в Музее искусства Восточной Азии и Британском музее «Chinese Ceramics & Early Modern World», «Pots, Power & Beauty: Porcelain and Desire in Early Modern World», «The Wanderings of a Chinese Lady» и др . Их задача состояла в том, чтобы представить пути мирового распространения фарфора и его дизайна в раннее новое время. «Вначале мы слушаем ученых , которые рассказывают об изображениях и объектах китайско- европейского взаимодействия в увлекательной и наводящей на размышления форме , а затем проводим обсуждение более общих вопросов и показываем, как эта проблематика отразилась в глобальной истории» , - объясняют специалисты Уорвика свою методику изучения глобальных интеракций через подобные кросскультурные влияния.

В совместном с Британским музеем проекте «Plates, Parasols & Global Design in the 18th Century» был блестяще представлен один из частных, но очень характерных для глобальной истории примеров распространения влияний моды по миру ( Global Design ) - ее распространение на фарфоровые тарелки с изображением китайской женщины под зонтом ( Parasol Lady ). Как объясняют организаторы курса, «это изображение было популярно на протяжении многих десятилетий как на Востоке, так и на Западе, и его можно рассматривать в качестве отличного примера ранней глобализации». Центр осуществил и еще ряд подобных проектов - Global Arts, Global Commodities, Global Textiles, Global Fashion, Global Technology .

Площадки для дискуссий

Серьезным шагом на пути институциализации глобальной истории стало учреждение в 2006 г. «Журнала глобальной истории» ( Journal of Global History ), издаваемого Лондонской школой экономики и Кембриджским университетским издательством (London School of Economics and Cambridge University Press ).

В программной статье Патрика О`Брайена «Историографические традиции и современные императивы глобальной истории» предмет представлен как интернациональный метанарратива, способный ответить на запросы глобализирующегося мира . Редакционная программа так определяет предметное поле глобальной истории : «Журнал освещает важнейшие проблемы глобального развития в длительной исторической перспективе, а также представляет различные исторические версии процесса глобализации. Кроме того, журнал уделяет внимание процессам и структурам, препятствующим глобализации, считая их изучение важной областью глобальной истории. Журнал стремится преодолеть существующую в исторической науке дихотомию «Запад и остальной Мир», перенося материал через традиционные тематические границы и преодолевая тенденцию к фрагментации историографического дискурса. Журнал выступает в качестве междисциплинарного форума для дискуссий представителей социальных и естественных наук по глобальному развитию».

В 2003 г. была организована исследовательская Сеть в области глобальной экономической истории (Global Economic History Network ), которую, по словам Остина, можно рассматривать как «глобализированное» продолжение семинара по глобальной истории» . Сегодня эта сеть объединяет представителей нескольких дисциплин - истории , экономики, экономической истории , антропологии, географии, социологии из вузов В еликобритании , Голландии, Италии, Германии, США, Турции , Индии и Японии .

«Глобальная история стремится расширить и углубить представления людей о самих себе , своей культуре и своих государствах путем расширения географического пространства и удлинения хронологии , принятых в традиционной историографии. А глобальная экономическая история провозглашает необходимость изучения материальной жизни человечества (с учетом данных естественных и социальных наук) в длительной хронологической и широкой географической перспективе, с тем чтобы проанализировать различия в производстве и качестве жизни во времени и пространстве », - заявлено на официальном сайте .

Создание исследовательских сетей - одна из самых ярких характеристик процесса становления предмета как инновационной (не только по содержанию, но и по форме) области знания.

Одной из наиболее крупных сетей является Европейская сеть по универсальной и глобальной истории ( ENIUGH ), задача которой состоит в объединении специалистов, занимающихся соответствующей проблематикой. Сеть создана в 2002 г. по инициативе Института глобальных и европейских исследований Лейпцигского университета (Global and European Studies Institute, Universität Leipzig ). Значимыми площадками сети стали Европейские конгрессы по глобальной и всеобщей истории. Первый конгресс прошел в 2005 г. в Дрездене, второй - в 2008 г. в Дрездене, третий - в 2011 г. в Лондоне. По аналогии с ENIUGH в 2008 г. создана Всемирная сеть организаций, занимающихся глобальной и всеобщей историей (Network of Global and World History Organizations ). Свою первую конференцию сеть приурочила к ХХI Всемирному историческому конгрессу, состоявшемуся в 2010 г. в Амстердаме.

Эти и другие инициативы европейских университетов показывают, что глобальная история является весьма привлекательным и активно продвигаемым брендом в научно-образовательной среде .

Предмет и метод глобальной истории

Однако было бы неправильно утверждать, что глобальная история - лишь конъюнктурное явление, отражающее запросы системы образования и рынка исследовательских проектов. Есть и сущностное определение предмета, выражающее главную идею этого направления.

Предмет глобальной истории - это история становления социальной мироцелостности, рассматриваемая в контексте глобальных социоприродных процессов. Она изучает генезис устойчивых в долговременной исторической перспективе систем культурно-хозяйственных связей между различными народами. Важнейшими факторами стабильности этих систем в концепте глобальной истории выступают природные особенности, обусловившие характер и направленность лежащих в основании данных систем социальных связей. Миграции, заселение территорий, торговые маршруты, распространение материальной культуры, духовные взаимовлияния цивилизаций и др. - основные темы глобальной истории.

В центре внимания «историков-глобалистов» - история глобализации, противоречивые концепции которой создают проблемное поле предмета. «История глобализации является сердцем и новшеством глобальной истории» , - утверждает профессор Массачусетского технологического института Брюс Мазлиш, один из «отцов-основателей» американской школы глобальной истории.

Методологические основы глобальной истории были еще разработаны в работах Фернана Броделя «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II» (1949), «История и общественные науки. Историческая длительность» (1958), «Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV-XVIII вв.» (1967-1979).

Во-первых , это понимание всемирной истории как истории становления социальной целостности человечества;

во-вторых , описание длительных по времени и масштабных по пространственному охвату социальных процессов;

в-третьих , включение всемирно-исторического процесса в контекст геологических, биологических, климатических, эпидемиологических, демографических и др. изменений на планете.

На этих принципах в дальнейшем стали строиться частные концепции глобальной истории.

Гносеологические истоки глобальной истории связаны также с информационной революцией последней трети ХХ в. С проникновением компьютерных технологий в социальные и исторические исследования в сферу исторических изысканий вошли огромные массивы данных (в т.ч. и не традиционного для истории характера), машинная обработка которых позволила реализовывать сложные исследовательские программы. Это стало одним из важнейших факторов обновления исторической науки и качественного расширения ее возможностей. Достижения таких областей, как квантитативная историография, клиодинамика, макросоциология и др., открыли путь для создания теорий глобального масштаба. Возможность работать с эмпирикой глобального порядка стала ключевой предпосылкой становления глобальной истории как области научного знания.

Философская традиция, глубоко исследовавшая содержание категории «глобальное» в 1970-1980-х гг., подготовила не только частные науки, но и общественное мнение к новому, планетарному образу мышления. И глобальная история, оформившаяся как область научных исследований и преподавания в 1990-е гг., стала одной из форм проявления нового мировоззрения.

Несмотря на идеологические противоречия концепций глобальной истории, ее методологические возможности признаются большинством ученых, работающих в рамках иных направлений и школ. Об этом свидетельствуют материалы последних Всемирных исторических конгрессов, в программах которых обсуждение проблем глобальной истории заняло видное место.

В заключение отметим, что в российской науке и образовании глобальная история пока не представлена в качестве оформившегося института. Тем не менее, можно надеяться, что и отечественные специалисты воспользуются перспективами, открываемыми глобальной историей. С.П. Карпов, например, определил глобальную историю как одну из возможностей мировой историографии преодолеть болезнь фрагментации исторического знания и «сохранить концептуальное видение всемирно-исторического процесса, познать связь времен и деление эпох» с помощью создаваемой ею системы глубоких взаимосвязей и переплетений, выявляемых на междисциплинарной основе . O"Brien P. Global history //Making history. The changing face of the profession in Britain . [ URL ] http :// www . history . a c.uk/makinghistory/resources/articles/global_history.html. [Дата обращения: 04.05.2011].

11. Карпов С.П. Историческая наука на современном этапе: состояние и перспективы развития // Новая и новейшая история. - 2009. - № 5.

ГЛОБАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ - направление исторической науки, возникшее в конце XX века как ответ на вызов процесса глобализации, из-за неудовлетворенности традиционной «всеобщей историей» и стремления преодолеть ограниченную практику национально- государственной истории. Глобальная история предполагает универсальность по форме, глобальность по масштабу и научность по методам (D. Christian). Со второй половины XX века европоцентристская модель «всеобщей истории» все чаще подвергалась критике историками, которые искали ответы на вызовы времени, в том числе, связанные с процессом деколонизации, но не находили их ни в марксистской концепции истории, ни в теории модернизации, европоцентристской по своей сути. «Постколониальная история» стала антиевропоцентристской, что не позволяло изучать историю всего мира даже на том уровне, на котором это делала критикуемая традиционная «всеобщая история». Поэтому, с конца XX века историки начали ставить вопросы о новой модели «универсальной истории», о «новой мировой истории», «новой межнациональной истории», «новой глобальной истории» и «транснациональной истории». С начала XXI века исследователи ведут споры об определениях и о разграничении предметных областей новых историй, отвечающих принципам «универсальной истории» (C.A.Bayly, S. Beckert, M.Connelly, I. Hofmeyr, W. Kozol, P. Seed): если для «новой межнациональной истории» предлагается исследовательское поле истории миграционных процессов, для «транснациональной истории» выделяют проблематику широкомасштабных социокультурных процессов, в которые были втянуты не только многие народы мира, но и разные континенты и части света (например, европейская колонизация XV-XX веков), то глобальную историю связывают с историей процессов глобализации, которые начинаются в позднее средневековье или ранее новое время. В ситуации постпостмодерна (начало XXI в.) начат поиск актуального коэкзистенциального целого человечества, предпринимаются попытки изучать исторические связи между изменяющимися пространствами, сообществами и локусами; мир осмысливается в единстве его многообразия на основе компаративных подходов, осознается необходимость конструирования как глобального, так и глобального субъектов исторического действия. Глобальная история предполагает изучение локальных процессов с глобальной точки зрения, находя их общие черты, но одновременно выделяя то, что отличает их от других, - уникально-локальное. Ставится проблема изучения множества разноуровневых культурных контактов как составляющих процесса возникновения глобальной культурной сети (О. К. Fait). Глобальная история видится как история большая, чем простая сумма частных историй, поэтому многие историки связывают надежды с предполагаемой способностью глобальной истории предложить эффективную альтернативу «героическим национальным нарративам» традиционной историографии. Следует подчеркнуть, что глобальная история направлена не на познание некоторых общих принципов или смысла истории, а на описание событий и сравнительный анализ процессов.

Представители глобальной истории, осознающие, что глобализация не тождественна процессу конвергенции, не говоря уже о гомогенизации, а включает многие варианты адаптации и ассимиляции к воздействиям, внешним по отношению к изучаемым локальным обществам, признают первоочередной задачей глобальной истории интерпретацию взаимодействия между локальным и универсальным (Л. П. Репина). Таким образом, глобальную историю ассоциируют с движением к взаимосвязанному миру, к практике исследования мировой культуры, которая характеризуется активным взаимодействием между локальными и национальными культурами, непрерывным потоком культурных влияний во всех направлениях. Известным периодическим изданием по проблематике глобальной истории является «Journal of Global History» (издается с 2006 г.).

О. В. Ким, С. И. Маловичко

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 79-81.

Литература:

Ионов И. Н. Новая глобальная история и постколониальный дискурс // История и современность. 2009. № 2. С. 33-60; Репина Л. П. Историческая наука на рубеже XX-XXI вв.: социальные теории и исследовательская практика. М., 2011; AHR Conversation: On Transnational History: Participants: С. A. Bayly, S. Beckert, M.Connelly, I. Hofmeyr, W. Kozol, P. Seed // The American Historical Review. 2006. Vol. 111. No. 5. P. 1441-1464; Global History: Interactions between the Universal and Local. Basingstoke, 2006; Fait О. K. Global History, Cultural Encounters and Images // Between National Histories and Global History. Heisingfors, 1997; Mazlish B. The New Global History. NY., 2006.