Куренное (станичное) и хуторское управление в Черномории. Черномории в конце XVIII века Кто был авторами порядка общей пользы

Образование Черноморского казачьего войска.

Внешне политическая обстановка второй половины 18 века требовала от русского правительства принять серьёзные меры для укрепления обороноспособности страны. Было необходимо найти силы и средства для защиты юго-западных границ Российской империи от набегов ногайских, крымских, татарских и прочих народов. Выход из сложившейся ситуации правительство увидело в бывшем запорожском казачестве.

Запорожское казачье войско долгое время было крупной и дешевой силой в империи. Ликвидировав Сечь в 1775 году, как очаг постоянных многочисленных волнений в среде запорожского казачества, правительство всё же нуждалось в опыте и воинской практике казачества, в первую очередь в связи с сильно обострившимися Русско-турецкими отношениями. Уже в 1783 году под влиянием происков турецкого правительства в Крыму вспыхнул мятеж татарских феодалов. Чтобы подавить его правительство обратилось к бывшим запорожским казакам, точнее к запорожской старшине. А. Головатому было поручено набрать 1000 казаков для участия в подавлении мятежа. Казаки вербовались из числа оставшихся в России и расселенных по разным губерниям, те же, кто ушел в Турцию образовали там Задунайскую Сечь (примерно 5000 казаков), отношения к вербовке не имели.

Еще в 1775 году Потемкин, потребовав у генерала П. А. Теккеля списки благонадежных старшин, сохранил за ними жалование и провиант, как пишет Д. И. Эварницкий, по нормам военного времени, то есть, разрушив Сечь, правительство всё же старалось сохранить поддержку ее влиятельных элементов и запорожской старшины, чтобы не допустить антиправительственных выступлений. И в случае необходимости иметь возможность вновь использовать казаков для нужд государства. Казачья верхушка, желая вернуть утраченные права и привилегии, готова была восстановить казачье войско даже на условиях полного отсутствия казачьих вольностей и жесткого административного подчинения правительству.

Началом будущего Черноморского войска можно считать распоряжение князя Г. А, Потемкина от 20 августа 1787 года. «Чтобы иметь в наместничестве Екатеринославском военные команды волонтеров, препоручил я секунд-майорам Сидору Белому и Антону Головатому собрать охотников, и конных и пеших для лодок, из поселившихся в сем наместничестве из служивших в бывшей Сечи Запорожских казаков». Наименование этого войскового контингента было различно: «вольная запорожская команда», «верное Запорожское войско», «кош верных казаков запорожских», «войско верных казаков» и другие.

Однако последнее со временем вытеснило другие наименования. Подчинялись казаки первоначально Главному Дежурству 3-й, а затем 2-й дивизии Екатеринославской армии. Им выплачивалось жалование: рядовым по 12 рублей в год, а куренным атаманам по 30 рублей.

Численность войска можно определить только относительно, так как некоторые казаки постоянно находились или в бегах, или в легальных отлучках. В конце 1787 года насчитывалось 600 человек, а в конце 1788г-1812 человек.

Казачья старшина в лице З. Чепеги, Сидора Белого, А. Головатого обращается к Екатерине Второй с просьбой создать новое казачье войско. Момент оказался удачен, учитывая сложившуюся внешнеполитическую ситуацию, Императрица разрешает создание войска. Екатерининским указом от 22 января 1788 года объявлялось об организации войска верных казаков, в отличие от «неверных», ушедших в Турцию. Атаманом войска назначен подполковник Сидор Белый. За сбор конных казаков ответственным был назначен З. Чепега, а за пеших - Сидор Белый.

Восстанавливалось старое деление должностей: войсковой (кошевой) атаман, войсковой судья и войсковой старшина (есаул, хорунжий, писарь) - высшее руководство. Затем следовала полковая старшина (довбыш и куренные атаманы), и младшее звено-рядовые казаки и канониры.

Войско состояло, как и раньше из конной и пеших команд. Имелась своя гребная флотилия. Знамена и регалии бывшего запорожского войска были пожалованы «войску верных казаков».

Руководимое А. В. Суворовым войско под командованием С. Белого, А. Головатого и З. Чепеги участвовало в русско-турецкой войне 1787-1791 года.

В апреле 1788 года оно получило название Черноморское казачье войско, за проявленное мужество и верность.

Хотя еще 14 января 1788 года Екатерина издала указ об отводе казакам земель на Тамани или в Керченском куте, на усмотрение Потемкина, первоначально войско было поселено на территории между Бугом и Днестром, на берегу Черного моря, так как Потемкин считал переселение разорительным. После смерти князя казачья старшина просит у Екатерины II расширить территорию проживания и предоставить казакам Тамань и все земли Кубанского края (около 6 миллионов десятин).

Учитывая, что полученные по Кючук-Кайнаджирскому и Ясскому договорам земли надо охранять и осваивать, а казаки одновременно могли делать и то и другое, а так же нежелание помещиков иметь своими соседями казаков, так как учащались крестьянские побеги, Екатерина II 30 июня 1792 года подписала высочайшую Жалованную грамоту, даровав войску в вечное владение, остров Фанагории и все земли Правобережной Кубани от устья реки до Усть-Лабинского редута, так что границей войсковых земель становится с одной стороны река Кубань, а с другой Азовское море до Ейского городка. В общей сложности казаки получили 3 миллиона десятин земли.

Переселение основной массы казачества (25000 человек) произошло в период с 1792-1793 годов. Осуществлялось оно по двум направлениям: через Тамань и с севера через реку Ею.

Первая партия, отправившаяся 16 августа морем, состояла из 61 лодки и одной яхты под командой С. Белого. Препроводить флотилию на Тамань было приписано бригадиру русского флота П. Пустошкину. 25 мая казаки достигли Тамани. Численность прибывших составила 3247 человек, хотя точно её установить трудно.

Вторая партия переселенцев, под командованием полковника Т. Кордовского, двигалась сухим путем и в составе 600 человек 4 сентября прибыла на Тамань.

2 сентября 1792 года в поход выступил кошевой атаман З. Чепега вместе с походной Свято-Троицкой церковью и войсковым правительством. В поход выступило 2063 человека, но прибыло несколько больше, в результате пополнения отряда в пути. 23 октября отряд достиг Ханского городка (г. Ейск), и, перезимовав, весной 1793 года достиг реки Кубань.

В 1793 году прибыл на Кубань с отрядом 5 тысяч человек и войсковой судья А. Головатый.

Последними прибыли из Гаджибея 1 тысяча человек под командой есаула Черненко. Начинается социально-экономическое освоение казаками дарованных им земель.

Было основано около 40 куреней, получившие прежние сечевые названия: Васюринский, Деревянковский, Динской, Брюховецкий и другие. Места для куреней выбирались путём жеребьёвки. Каждый курень имел двух атаманов сельского и куренного. Из 40 только два куреня получили новые названия - Екатериновский и Березанский.

Будущее месторасположение куреней выбиралось старшинами под руководством З. Чепеги, хотя затем их расположение менялось, ввиду неудачного первоначального выбора.

Население куреней было немногочисленным; по переписи начала 1794 года в 40 куренях проживало 12645 человек (из них 43% запорожцев), в 1795 году-25000 душ обоего пола (17000 мужчин).

Для охраны границ такого количества казаков было мало, поэтому правительство решает переселить сюда и малороссийских казаков из Полтавской и Черниговской губернии. Первое переселение состоялось в 1809-1811 годах. Последующие годы Кубанская линия от устья Лабы до Ставрополя заселялась донскими казаками, которые составляли линейное войско. Переселили на Кубанскую линию казаков бывшего Екатеринославского войска (3000 человек) ещё в 1802 году. В 1828 году на Кубань были переселены хоперские казаки. Все они основывали свои станицы. Постоянно пополняли численность населения Кубани и беглые крестьяне, как бы с этим не боролось правительство. Отношение черноморской администрации к беглым было двойственным: оно не могло игнорировать указание властей на запрет приёма беглых, и в тоже время смотрела на зачисление беглых в казаки сквозь пальцы, так как было заинтересовано в росте населения и использовании дешевого труда. Да и само правительство с одной стороны защищало интересы помещиков, а с другой стороны была заинтересована в росте военного населения хотя бы за счет беглых крестьян. В 1793 году 15 августа Войсковое Правительство решило воздвигнуть «главный город Екатеринодар, построить в нем 40 куреней и войсковое правительство». Город решили назвать в честь «Великой Государыни императрицы Екатерины Алексеевны». Местом был выбран Карасунский кут. Е. Д. Фелицин и В. С. Шалграй указывают дату основания Екатеринодара - 24 ноября 1793 года. 1 января 1794 года войсковым приказам был принят «Порядок общей пользы» - документ, регламентирующий управление, расселение и землепользование Черноморского казачьего войска. В нем официально закрепилось название и статус города. 17 марта 1794 года в городе учреждены 4 ежегодные ярмарки, 18 сентября 1794 года началось размежевание города.

В 1794 году в Екатеринодаре насчитывалось 9 домов, 75 хат, 154 землянки. 42 казака жилья не имели. В 1802 году был освящен войсковой собор, а в 1803 году открыта первая школа, в 1806 году преобразованная в училище. В январе 1805 года население Екатеринодара составляло 1710 человек (1108 мужчин и 602 женщины). Город рос и развивался.

Высшая власть на местном уровне в Черномории, составлявшей особую административно-территориальную единицу, подчинявшуюся таврическому губернатору, находилась в руках войскового правительства. Во главе его стояли атаман, судья и писарь. Войсковая рада была упразднена в соответствии с «Порядком общей пользы» в Черномории выделялось 5-ть округов: Екатеринодарский, Фанагорийский, Бейсугский, Ейский, Григорьевский. Границы их были условны. Правления округов располагались в куренных селениях.

С самого начала своего существования войсковая администрация находилась под жестким контролем военных и гражданских властей.

В 1796 году правительство Павла I реорганизовало Таврическую губернию и включило Черноморию в состав Ростовского уезда Новороссийской губернии.

Была изменена и структура управления: упразднено войсковое правительство и создана войсковая канцелярия, подчинявшаяся губернатору.

С 1802 года войсковая канцелярия стала подчиняться по гражданской части-сенату, а по военной-военной коллегии.

В 1802 году Новороссийская губерния распалась на три: Таврическую, Николаевскою, Екатеринославскую. Черномория вошла в состав Таврической губернии.

Административно-территориальное устройство в 1802 тоже претерпело изменения: 20 мая 1802 года землю войска разделили на Екатеринодарское, Бейсугское, Ейское и Таманское сыскные начальства. В 1820 году Черномория входит в состав Кавказской губернии и подчиняется начальнику Отдельного Кавказского корпуса генералу А. П. Ермолову.

В 1827 году Черномория вошла в состав Кавказской области.

С 1842 года Черномория делится на три округа: Таманский, Екатеринодарский и Ейский.

Хозяйственное освоение края началось с расширения площадей сельского хозяйства, хотя ещё некоторое время ведущей отраслью хозяйства оставалось скотоводство. Разводили крупный рогатый скот, овец, коз и лошадей. Черноморские лошади, в отличие от горских скакунов, отличались не столько красотой, сколько выносливостью и неприхотливостью. Выведенная из Запорожья мясная порода крупного рогатого скота была известна далеко за пределами Черномории. Славились также непородистые овцы, выносливые и плодовитые, тонкорунное овцеводство развивалось слабо.

Хлебопашество первоначально играло второстепенную, подсобную роль. В связи с непользованием залежной и переложной системы урожаи были не велики. Севооборот в то время ещё не применяли. Переселенцы перенимали опыт ведения сельского хозяйства у местных народов. Выращивали пшеницу, рожь, просо, гречиху, овес, ячмень, горох.

Первоначально хлеб шел в основном для собственных нужд, а излишки продавали лишь в очень урожайные годы, однако постепенно посевы увеличивались. Развивалось садоводство. Широкое распространение получили фруктовые деревья и виноградники, вывезенные из Крыма. Занимались выращиванием овощей, плодовых, бахчевых и картофеля. Выращивали и волокнистые культуры – коноплю и лен, из которых изготавливали различные масла и пряжу (конопля). Довольно развито было развито пчеловодство, продукция которого шла на собственные нужды и на продажу.

Промышленность развивалась медленно и была представлена в основном кустарным производством. В каждой станице были свои кузнецы, плотники, ткачи, сапожники и т.д. К общевойсковым промыслам относилась добыча нефти и соли, которая велась ручным способом и часто отдавалась на откуп частным лицам. Соль добывали в озерах специальные казачьи команды. Широко было распространено рыболовство, особенно весной, когда рыба шла на нерест. Рыболовство в закрепленных за войском водах было беспошлинным, хотя казаки должны были приобретать у войскового правительства право лова.

Торговля была развита очень слабо и носила в первые годы в основном меновых характер. Однако, как уже говорилось, в 1794 году, было открыто 4 ярмарки и несколько меновых дворов. Постепенное оживление торговли способствовало развитию товарно-денежных отношений и преодолению замкнутости казачьего и горского хозяйства. Это усилило и так уже существующую социальную дифференциацию.

Самоуправление в Черноморском казачьем войске с конца XVIII в. по 1860 г.

Список использованных источников и литературы

1.Организация власти и управления на Кубани

После падения Запорожской Сечи казаки разбрелись по территории Малороссии. В 1780 году, объезжая подвластные земли, князь Г. Потемкин замечал, что многие пространства границ России с Турцией, Крымом и Польшей слабо укреплены. Тогда-то он и вспомнил о бывшем «вольном товариществе», которое цепью аванпостов закрывало весь Юг России от неприятеля. Возникла необходимость его восстановления. С этой целью 1 июля 1783 года вышла следующая прокламация: «...кои в бывшем войске Запорожском служил и... приглашать из них охотников к служению в казачьем звании...»384. К 1784 году собралось 5300 человек «самого отличного воинства», которые изъявляли желание быть принятыми на службу385. Войско строилось по образцу Донского и получило название Черноморского. В 1787 году из него уже составили конвой императрицы при ее посещении южных регионов России, и они «восхищали всех своею ловкостью и молодечеством». Начавшаяся война с Турцией 1787-1791 годов показала, насколько нужны были казачьи отряды. Генерал Дашков писал: «Казаки Черноморские, движимые духом усердия...в различных действиях против неприятеля, многими мужественными подвигами оказали опыты отличной своей храбрости и соревнования на пользу службы». На этой войне казаки потеряли первого черноморского кошевого С. Белого, вместо него был назначен 3. Чепега. С 1784 по 1792 годы бывшие запорожцы обращались к центральной власти с просьбой об определении места для совместного проживания, несколько раз отправляли делегации в Санкт-Петербург.

Наконец, в 1790 году Черноморскому войску была отведена земля между реками Днестром и Бугом, здесь казаки основали 25 поселений и множество хуторов. Административный центр располагался в селении Слободзе, где находились атаман, судья, писарь, есаул. Учреждены были также три паланки: Березанская, Поднестрянская, Кинбурнская. Прожили здесь казаки недолго, около трех лет. Уже в 1792 году черноморцы получили разрешение переселяться из-за Буга на Таманский или Фанагорийский полуостров. Эти земли они приобрели благодаря своим заботам, неоднократным прошениям к Г.А. Потемкину, Екатерине II, депутатским делегациям во главе с А. Головатым в Петербург. Вместе с новыми территориями казаки получали привилегии на пользование рыбными промыслами, добычу соли, занятие хлебопашеством и скотоводством.

До переселения бывших запорожцев на Кубань административное устройство Войска не имело правового выражения в центральном законодательстве. Только после издания Жалованной грамоты Екатериной II от 30 июня 1792 года наступил период юридического оформления организации власти и управления. Ф.А. Щербина писал: «...в этой грамоте были выражены те начала, которые легли потом в основу общинного самоуправления черноморских казаков...». На основе вышеуказанного документа Войско представляло собой юридическое лицо с землей, отданной в коллективную собственность, в обязанность которого входила охрана новых пограничных рубежей. Казакам утверждались штаты и ежегодное жалованье, назначались привилегии в виде свободной внутренней торговли, продажи вина. Были дарованы войсковые клейноды: знамя и литавры. В административном отношении определялся порядок управления Войском. По военной части оно подчинялось таврическому губернатору, которому необходимо было представлять двухнедельный рапорт «о благосостоянии Войска и обо всех важных происшествиях», но в тоже время у черноморцев оставалось свое войсковое правительство, состоящее из атамана, судьи, писаря. Порядок внутреннего управления должен был сообразовываться с «Учреждениями об управлении губерниями». Вместе с тем компетенцию войскового правительства составляли суд и наказания по маловажным преступлениям. Серьезные правонарушения рассматривались в канцелярии таврического губернатора, где выносился окончательный приговор по существующим законам. Из этого документа можно сделать следующие выводы: требование привести управление Войском в соответствие с учреждениями о губерниях не давало ни малейшей надежды на восстановление такого самоуправления, которое существовало в Запорожской Сечи. В то же время, отсутствие указания на порядок замещения должностей и характер местной администрации разрешало некоторые формы демократии. Следовательно, правительство допускало известные элементы самоуправления, сохранив при этом за собой свободу в любой момент привести их в соответствие с «Учреждениями об управлении губерниями».

В 1794 году кошевым атаманом Захарием Чепегой, войсковым судьей Антоном Головатым, писарем Терентием Котляревским был разработан документ, получивший название «Порядок общей пользы». Он определил организацию внутреннего управления в Черномории, территориальное устройство, условия несения военной службы. Составленный казачьей старшиной документ получил одобрение в правительственных кругах. По этому акту для управления Войском учреждалось правительство, « в котором заседать должны атаман кошевой, войсковой судья и войсковой писарь» т.е. составители «Порядка общей пользы». Кроме этого было создано пять окружных правлений, которые подчинялись войсковому правительству и назначались им. В каждое окружное правление назначалось по одному полковнику, писарю, есаулу и хорунжему. Под их руководством находилось пять округов, на которые была разделена в административном отношении войсковая территория: Екатеринодарский, Тамано-Фанагорийский, Бейсугский, Ейский, Григорьевский. В обязанности окружных правлений входил контроль и охрана установленных старшиной порядков в Войске. Через каждые семь дней они обязаны были давать отчет «о благосостоянии» жителей округа войсковому атаману. «Порядок общей пользы» предписывал окружным правлениям: «попечение о заведении жителями хлебопашества, мельниц, лесов, садов, виноградов, скотоводства, рыболовных заводов...также между людьми встречающиеся ссоры и драки голословно разбирать, обиженных защищать, свирепых укрощать, злонравных исправлять, сирот и вдов заступать и во всем помогать... не покоряющихся власти и не почитающих старейшин, по мере преступления штрафовать, а содеявших важное преступление к законному суждению присылать в войсковое правление».

Деятельность окружных правлений регламентировалась не только «Порядком общей пользы», но и специальной инструкцией, составленной на основе и некотором дублировании «Устава благочиния и взыскания». Так, в их обязанность входило: «Во-первых, иметь бдение, дабы в округе были сохранены благочиние, добронравие и порядок; второе, чтобы предписанное законами полезное повсюду в округе исполняемо и сохраняемо было; и -третье, окружное правление одно в округе право имеет приводить в действие повеление сего правительства» . Кроме контроля за хозяйственными делами, торговлей, «чтобы никто запрещенным не торговал в округе и через округу не возил запрещенного», регулированием цен на продовольственные товары, окружные правления должны были выполнять полицейские функции, наблюдать, «чтобы в округе никто беглых людей не принимал, не держал и не укрывал». Эти статьи во многом повторяли общероссийские указы - «Учреждения об управлении губерниями» и «Устав благочиния».

В инструкции также были определены права и обязанности полковника, как главного начальника окружного правления в Войске, которые совпадали с полномочиями губернского земского исправника или капитана.

«Порядок общей пользы» предусматривал строительство четырех окружных центров: Фанагории, Бейсуга, Ейска, Григорьевска. Войсковой столицей стал город Екатеринодар с сорока куренями-казармами «ради собрания Войска, устроения довлеемого порядка и прибежища бездомных казаков»402. Во главе его стоял куренной атаман, который должен был «безотлучно пребывать в нем» и выполнять военно-административные функции, являясь посредником между черноморским правительством и местной администрацией. Он избирался жителями Екатеринодара один раз в год «из достойных людей» города.

Каждое окружное правление имело свою печать (Екатеринодарское - «казак, водружавший ратище в землю»; Фанагорийское - «лодка»; Бейсугское - «рыба»; Ейское - «казак, стоящий с ружьем в карауле»; Григорьевское - «казак, сидящий на коне»).

Таким образом, «Порядок общей пользы» во многом отвечал интересам черноморской старшины, закреплял ее имущественное и правовое превосходство над массой рядового казачества. Сосредотачивал в их руках экономическую и политическую власти: право потомственного владения кубанскими землями, хуторами, мельницами, рыболовными заводами; эксплуатацию простого народа; избрание на высшие войсковые должности. Элементы самоуправления, затронули лишь низшие ступени военной и административной сферы, в частности, выборы куренного атамана (об этом мы поговорим далее).

Однако не всегда действующие в Черноморском войске порядки укладывались в рамки приведенного документа. Кубанский историк начала XX века И. Дмитренко замечал, что в 1795 году находящийся в польском походе кошевой 3. Чепега от своего и старшин имени дает согласие на выбор есаула оставшемуся на Кубани обществу в лице старшин и обер-офицерских чинов. Просуществовавший некоторое время порядок избрания старшин на должности не может считаться признаком самоуправления в Войске, поскольку право быть выбранным в органы местного управления принадлежало лишь лицам дворянского сословия, произведенным в офицерские чины, а это соответствовало закону «Учреждений об управлении губерниями». В соответствии с этим документом 17 мая 1795 года А. Головатому поступил ордер, согласно которому всем казакам, проживавшим на Кубани, должны были выдаваться паспорта на право выезда за пределы Черномории. Этот акт уравнивал положение казачества с остальным населением России.

Таким образом, центральная власть вела постоянный контроль за действиями войскового правительства. Давая черноморской старшине некоторую самостоятельность в вопросах внутреннего устройства, она вводила ограничения в области казачьего самоуправления. Такая система отвечала интересам царского аппарата и не имела принципиальных отличий от общероссийских положений.

С приходом к власти Павла І в общественной жизни Кубани произошли существенные изменения. Приказом императора от 18 февраля 1801 года упразднялось войсковое правительство. Вместо него, для того «чтобы управление дел до оного... восприяло лучшим образом...» учреждалась войсковая канцелярия, подразделявшаяся на шесть экспедиций: первая - для «дел криминальных», вторая - для «гражданских и тяжебных», третья - для «казенных», четвертая - для «межевых», пятая - для «полиции» и шестая - «сыскное начальство, соответствующее земскому суду». Канцелярия получала права губернского правления, ее членами являлись войсковой атаман, два офицера от Войска, прокурор и генерал от правительства, на которого возлагались обязанности первоприсутствующего. Дальнейшие изменения имели цель унификации управления казачьими войсками для приспособления их к интересам империи. В судейские должности ежегодно назначались «способные и благонадежные люди» из дворянского общества406. Исходя из рассматриваемого закона, высшее управление Черноморским войском сосредотачивалось в руках определенной социальной группы казачества - старшин и офицерства. Вопросами гражданской части ведал Сенат, куда ежегодно посылался отчет о состоянии дел в войсковой канцелярии, а по военным - поступал в Военную коллегию. Управление в Черномории строилось на «основании общих узаконений Всероссийской империи».

Произошли важные изменения в определении лиц на должность войскового атамана. После смерти Захария Чепеги казаки по своему старинному обычаю на общинной раде провозгласили своим головой А. Головатого, но он умер в Персидском походе, так и не узнав о своем назначении. Указом царя от 27 июня 1797 года на это место был назначен подполковник Т.Т. Котляревский, который стал первым атаманом Черноморского войска, выбранный императором, а не избранный в среде товарищества. Казачество долго не соглашалось с этой кандидатурой (Т. Котляревский пробыл в этой должности два года, после него назначили Ф. Бурсака), на стихийных сборах производило свой выбор старшин, хотя причина недовольства крылась не в личности атамана, а в самом факте назначения черноморского правительства сверху. Для устранения дополнительных причин беспорядков в рядах простого казачества Павел I отменил звания войсковых писаря и судьи. Кубанцам пришлось смириться и с этим постановлением.

Назначение в черноморскую канцелярию доверенных от центрального правительства лиц, помимо выраженного самим этим фактом недоверия, связало местные органы власти в области самостоятельных действий и начинаний. Руководящие посты в Войске по-прежнему принадлежали старшинам и выделявшейся на общем фоне группе кубанского дворянства, которое выбирало из своей среды двух офицеров - членов канцелярии. Так, 4 апреля 1801 года были избраны подполковники Кардовский и Еремеев. Аналогично проходили выборы в экспедиции. Таким образом, в состав войскового правительства в 1801 году вошло 12 человек, все они являлись представителями дворянского сословия. Кроме них в этот орган власти назначались императором черноморский атаман подполковник Ф. Бурсак и генерал-лейтенант Кираев. Элементы самоуправления оставались лишь в куренном правлении.

В царских грамотах 1801 года подтверждались привилегии Войска на рыбную ловлю, охоту, добычу соли, «право пользоваться свободною внутреннею торговлею и вольной продажей вина на землях войску принадлежащих...».

Изменения, проведенные Павлом І в организации управления на Кубани, способствовали росту злоупотреблений верхушки. Так как возросло количество чиновников, а система контроля над их действиями не была создана. Это привело к взяточничеству, своевольству, скоплению нерешенных дел и т. п. За превышение властных полномочий был снят первоприсутствующий в войсковой канцелярии генерал-лейтенант Кираев. Вместо него назначался генерал от инфантерии Дашков, который в 1801 году сообщал в Сенат о «растрате в знатном количестве войсковых сумм и других сборов...», а также о большом числе нерешенных дел, находящихся в черноморской канцелярии и других присутственных местах. Такие серьезные нарушения не могли остаться незамеченными, поэтому из правительства следовали приказы с требованиями «произвести самое строгое обследование, общее с войсковой канцелярией...приведя все сии злоупотребления в ясность...». Началась работа по искоренению недостатков, о чем говорят собранные в Государственном архиве Краснодарского края доносы на злоупотребления местной властной верхушки, написанные простыми казаками. Все вышесказанное требовало серьезных изменений существующих порядков.

Указом императора Александра I от 20 марта 1802 года войсковое правление на Кубани было реорганизовано по образцу управления войском Донским. Теперь оно состояло из атамана, двух непременных членов и шести асессоров. Присутствие особого генерала от правительства отменялось. Войсковой прокурор Черномории подчинялся таврическому губернскому прокурору. По гражданской части казаки находились в ведении Сената, а по военной - военной коллегии. Новый порядок управления вводил избрание съездом офицеров двух непременных членов и четырех асессоров, то есть предусматривал выборное начало. 12 мая 1802 года в Екатеринодаре проходили выборы, на которые собралось 159 офицеров, среди которых присутствовали представители Александра I - генерал Дашков и войсковой прокурор Тарновский. Большинством голосов в непременные члены были избраны подполковники Е. Чепега и К. Кордовский, а в асессоры - капитаны Г. Кухаренко, Животовский, Кифа и поручик Порывай.

На основании этих преобразований Черномория разделялась на четыре земских сыскных начальства: Екатеринодарское, Бейсугское, Ейское и Таманское, а пятое, Григорьевское, ликвидировалось. К 8 июля эти управления были укомплектованы штатом чиновников, состоявших из начальника, двух членов и секретаря. В преобразованной войсковой канцелярии ликвидировались все экспедиции, за исключением «управы благочиния» полицейской, на которую возлагались широкие полномочия от «наблюдения за порядком» до «приохочивания к умножению хлебопашества». Она находилась под «точным и единственным ведомством войскового атамана». Такая организация власти и управления на Кубани просуществовала в течение 25 лет.

В знак благодарности за охрану границ от закубанских народов император счел нужным вручить черноморцам знамя и высочайшей грамотой от 27 июля 1803 года Александр I подтверждал данные казакам Екатериной II и Павлом I права на: землю, пользование ее недрами (охота, рыбная ловля, добыча соли), свободную внутреннюю торговлю, вольную продажу вина. Таким образом, можно говорить о сохранении элементов самоуправления в виде дарованных Войску привилегий.

До 1820 года черноморское правительство по военной части подчинялось крымскому инспектору, по гражданской находилось в ведомстве таврического губернского начальства. По указу Сената от 11 апреля 1820 года гражданское управление сосредоточивалось в руках кавказского губернского начальства, а военное - подчинялось начальнику Отдельного Грузинского корпуса.

В результате всех этих преобразований на Кубани в несколько раз увеличился чиновничий аппарат, а вместе с тем возросли волокита, взяточничество, казнокрадство, беспорядки в управлении, превосходящие «всякое воображение». Это видно из доклада командира Отдельного Кавказского корпуса генерала от инфантерии А.П. Ермолова, который проводил ревизию Черноморского войска в 1821 году. Все эти нарушения, по его мнению, происходили от «недостатка положенных правил, которыми необходимо руководствоваться каждому должностному лицу...». Поэтому в 1821 году под руководством самого А.П. Ермолова был разработан «Проект Положения об управлении Черноморским войском», который 13 августа 1824 года представили на высочайшее утверждение в Правительствующий Сенат. Но общественно-политическая обстановка в стране, в частности, восстание декабристов, отложили принятие закона. 26 апреля 1827 года на Кубани вводилось новое управление, отразившее усиление феодально-крепостнической реакции, после известных событий. От предложений генерала А.П. Ермолова по многим вопросам пришлось отказаться. По новому положению управление краем передавалось войсковой канцелярии, которой были подчинены четыре земских начальника и полиция города Екатеринодара. В состав канцелярии входили войсковой атаман - председатель, два непременных члена, три асессора, семь столоначальников, журналист, казначей и экзекутор. В помощь им назначалось два секретаря. Канцелярия делилась на две экспедиции: воинскую, ведавшую полицейскими делами и вопросами Войска; экономическую, занимавшуюся хозяйственными проблемами. В такой структуре наблюдалось сходство с управлением, установленным Николаем I в центре. Кроме того, при войсковом атамане находилась особая канцелярия под непосредственным руководством командира Особого Кавказского корпуса. Она занималась секретными, пограничными и другими делами. В результате этих изменений в Черномории в несколько раз увеличился чиновничий аппарат.

Положение 1827 года вводило «особый» военный и гражданский суд, по которому городской полиции разрешалось приводить приговоры к исполнению и наказывать жителей Войска (только не из дворян) за своевольство, нарушение общественного порядка, кражи на сумму от 20 до 100 рублей и другие маловажные проступки. Наказания могли быть следующими: штраф, не превышающий 25 рублей, содержание под арестом до семи дней, общественные работы не более четырнадцати дней, телесные наказания до ста ударов розгами. Все важные преступления передавались в Кавказский областной суд.

Преобразовывалось и местное правление. Вместо существовавших ранее в каждом курене трех начальников - смотрителя, сельского и куренного атаманов, оставался один куренной, в помощь которому назначалось два судьи и писарь. В их обязанность входило решение административных, судебных и казначейских дел. Глава станичной администрации избирался один раз в год из казачьей среды и подлежал утверждению черноморской канцелярией.

«Положение» регламентировало назначение царем войскового атамана, а непременных членов и полицмейстера города Екатеринодара - командиром отдельного Кавказского корпуса. Асессоры выбирались чиновниками через каждые три года. Возглавил новую войсковую канцелярию на Кубани генерал А.Д. Безкровный, участник Отечественной войны 1812 года. Приказом от 2 октября 1827 года император Николай І в «ознаменование особого благоволения к казачьим войскам», назначил наследника престола «атаманом всех казачьих войск», а А. Безкровный был переименован из войскового в наказного атамана. Это звание носили и его преемники.

Перемены в управлении не изменили тяжелых условий службы и жизни казаков, не избавили от укоренившихся в Войске беспорядков. Попытка генерала А.Д. Безкровного крутыми административными мерами ликвидировать злоупотребления в среде чиновников привела к отстранению от должности самого наказного атамана. Прибывший в Черноморию граф Н.Ф. Паскевич, занявший сторону «проворовавшейся верхушки», 11 ноября 1830 года снял с занимаемого поста незаслуженно оклеветанного атамана. На его место был назначен генерал Н.С. Заводовский, которого высоко ценил Николай I за участие на стороне правительства в событиях 14 декабря 1825 года.

Ухудшающиеся условия жизни на Кубани требовали более глубоких изменений в управлении казачьим войском. Вопрос о его преобразовании поднимался еще в 1829 году, когда с этой целью в городе Ставрополе была создана специальная комиссия, правда, не заявившая о себе никакими дельными предложениями. Спустя три года, в 1832 году, указом императора образовывался комитет, в задачу которого входила выработка нового положения об управлении Черноморией.

В его состав вошли: генерал - майор Шипов, статские советники Высоцкий, Ушаков, Чекалов, правитель дел седьмого класса Чуйкевич и коллежский секретарь Пчелинский. Комиссия провела огромную работу: собрала все сведения о состоянии Войска, просмотрела огромное количество правительственных документов, обозрела состояние дел в присутственных местах, принимала жалобы простых казаков о нарушениях в чиновничьей среде. В результате был создан наиболее полный и юридически обоснованный акт казачьего законодательства. «Положение о Черноморском казачьем войске» было утверждено Николаем I и вступило в силу 1 июля 1842 года.

Документ делился на четыре части: первая - общий состав, обязанности и преимущества казачьего войска; вторая - военное и гражданское правительство в совокупности; третья - военное, и четвертая - гражданское управление. В основу «Положения» легли права казачества на землю: «Войско владеет принадлежащими ему землями по грамотам, в разные времена пожалованным». Официально признавалось, что население Черномории, кроме казаков, состояло из дворовых людей, принадлежащих чиновникам, выходцев из Крыма и Кубани, проживающих в селениях Ады и Ангелинской.

В военном и гражданском отношении Войско подчинялось военному министерству, по департаменту военных поселений, а также командующему на Кавказской линии и в Черномории. Непосредственным начальником на Кубани оставался наказной атаман, назначавшийся приказом императора и Правительствующего Сената. По военной части он имел права начальника дивизии, а по гражданской - губернатора. Ежегодно наказной атаман представлял отчет о состоянии Войска военному министерству (в РГИА сохранились такие отчеты, см. Ф. 1286.). Ближайшим помощником атамана являлся начальник штаба, входивший в состав войскового дежурства, где так-же заседали: дежурный штаб-офицер, старший адъютант, обер-аудитор. Помимо их к военному управлению относились: комиссия военного суда, окружные и станичные начальства. По части гражданского управления назначались войсковое правление во главе с наказным атаманом, врачебная управа, почтовая контора, торговый словесный суд, прокурор и полиция города Екатеринодара. Правление делилось на четыре экспедиции: исполнительную, хозяйственную, поземельную, гражданскую. В каждой из них заседал асессор и контролер.

Территория Кубани подразделялась на три округа: Таманский, насчитывающий 21 станицу с населением 19334 человек, Екатеринодарский - 20 станиц, 21064 человек, Ейский - 19 станиц, 19083 человек. Таким образом, в Черномории было всего 60 станиц с общей численностью населения 59481 человек. В окружное правление входили суд, сыскное начальство, словесный мировой суд, окружные стряпчие.

«Положение» 1842 года и дополнения к нему 1848 года упорядочили формы управления Войском, ввели четкое разграничение гражданской и военной власти, усилили контроль над действиями чиновников. Однако это не привело к значительному сокращению злоупотреблений в их среде. Начальник войскового штаба, исполнявший роль наказного атамана генерал Г.А. Рашпиль в течение десяти лет держал на стене кабинета нагайку, с помощью которой пытался усмирить взяточников. Но даже такими своеобразными мерами бороться с чиновниками было невозможно, так как последние опирались на поддержку высшей администрации.

В феврале 1860 года на карте российской империи появилась новая административная единица - Кубанская область. Не объясняя причин ее образования, император Александр II повелел: правое крыло кавказской линии (пространство от северо-восточного берега Черного моря до верховьев реки Малки) именовать Кубанской областью, левое - Терской, а все пространство этих новообразованных областей и ставропольской губернии называть Северным Кавказом (сама Кавказская линия упразднялась). 19 ноября 1860 года последовало новое предписание императора: Черноморское войско переименовать в Кубанское казачье войско, с включением в его состав некоторой части Линейного войска и земель, ранее не принадлежащих черноморцам. Эти преобразования преследовали следующие цели: упростить многоступенчатую и громоздкую систему управления, сложившуюся до 1860 года, придать ей большую гибкость, а также упорядочить территориальные границы, подведомственные конкретным юридическим лицам. Окончательно границы области установились в 1864 году. На западе оно омывалось Азовским морем, керченским проливом и частью Черного моря; на юге отделялась Главным кавказским хребтом от Черноморского побережья и кутаисской губернии; на востоке - Эльбрусом и его отрогами от Терской области, а также граничила со ставропольской губернией, от которой разделялась рекой Еей ее притоками Кугоеей, и на севере - с Донским войском. В основу административного устройства Кубанской области легло право собственности войска на землю.

Таким образом, вопросы организации власти и управления Черноморией занимали не только местную администрацию, но и правительство. Начиная, с 1797 года центральной властью упразднялся порядок выбора войскового атамана и других должностных лиц. На все главные посты приказом императора назначались преданные ему чиновники. Это было прямым посягательством на основы общинного самоуправления, существовавшего в Запорожской Сечи и в первые годы жизни казаков на Кубани. Все дальнейшие постановления правительства («Положения...» 1801, 1802, 1827, 1842 годов) имели цель приведения управления Черноморией в соответствие с общероссийским законодательством. Учрежденные войсковая канцелярия и другие присутственные места Кубани были переполнены чиновниками, послушно проводившими политику, выражавшую интересы монархии. Отсюда вытекали беспорядки в управлении, волокита, взяточничество, что было присуще для всей России середины 50-х годов XIX века.

запорожский казак кубань черноморский войско

2.Куренное (станичное) и хуторское управление в Черномории

Об организации власти и управления в Черноморском казачьем войске уже говорилось в данной работе. Теперь остановимся на вопросе о куренном, хуторском управлении в конце XVIII - первой половине XIX веков.

Низшей военно-административной единицей на Кубани являлся курень. До конца 1793 года черноморские селения подчинялись кордонным начальникам. Занятые охраной пограничной линии по реке Кубани, они не вникали в дела казачьих сел. В жалобах черноморцев говорилось, что кордонные начальники «разными видами их угнетают и тем приводят к разорению» .

ноября 1793 года специальным «Ордером» кошевого атамана Захария Чепеги войсковые чиновники освобождались от командования сельскими территориями и определялся порядок выборности на их место куренных атаманов из среды казачьего общества. «Порядок общей пользы» узаконил избрание сельского главы «из достойных людей» куреня сроком на один год. Ежегодно 29 июня в день святых апостолов Петра и Павла происходили перевыборы атамана и приведение его к присяге.

Таким образом, исходя из вышеуказанного документа, на Кубани допускалось самоуправление только в выборе куренного атамана - низшей ступени казачьей администрации. Последние должны были «безотлучно пребывать» в своем селении, и «по нарядам начальства на службу казаков чинить немедленное выставление». Также в их обязанность входило разбирать «голословно» ссоры и драки между членами сельского общества, примирять их, «доставлять обидимой стороне справедливое удовольствие». Важные преступления атаман представлял «под законное суждение войсковому правительству». Следовательно, станичные начальники, осуществляя мобилизационные и другие военно-административные распоряжения войсковой администрации, также являлись судьями и исполнителями своих решений по отношению к казакам подведомственного куреня. Черноморское правительство поддерживало авторитет сельского главы, обязывая даже «старшин без должности, какого бы ранга ни были», повиноваться ему.

После смерти 3. Чепеги приказом царя на должность войскового атамана был назначен Т.Т. Котляревский, который 18 декабря 1798 года разработал инструкцию по выборам сельских глав, где говорилось, что куренным (сельским) атаманом мог стать «вежливый, расторопный, разумеющий страх божий, страх государев...» старшина или казак. Перевыборы проходили 1 января, когда должно было явиться «все общество того селения». При большом количестве отсутствующих казаков такое собрание не проводилось, а переносилось на другой срок. Не явившимся селянам грозило наказание. После проведения выборов куренной атаман писал ордер на имя войскового атамана, где указывалась фамилия и имя нового избранника и прилагались списки казаков и старшин, которые выразили согласие и несогласие при выборе кандидатуры сельского головы. Нередко на таких собраниях вспыхивали ссоры, как, например, 1 января 1799 года в Васюринском курене казак Прокоп Орлянский, будучи «наполнен неудовольствиями за какие-то обиды, разными противными толкованиями о выборе атамана развратил многих казаков его послушавших, удалился с круга...», а когда он вернулся то «ругал предыдущих атаманов». Такой же случай произошел в 1799 году и в Переясловском курене, когда казак Савва Дрок «не согласился подписаться» в ордере о назначении атамана. Войсковая администрация во главе с Т. Котляревским предлагала наказывать «зломыслящих» общинников, проявлявших плохое поведение: грубость, запугивание, сквернословие, подкуп на сельских собраниях. В рапорте капитана окружного Екатеринодарского правления Чистофата от 29 января 1799 года говорилось о подкупе жителей селения Джерелиевского, которым были разосланы письма следующего содержания: «...что буди, кто подпишется, то будут их селения разорять и жечь», а сверх того, находящийся там священник М. Дубицкий «...внушает им (казакам-И.Б.), дабы никто нареченных выборах не подписывался...». Все приведенные факты говорят нам о том, что выборы играли важную роль в жизни простых черноморцев, которые, может быть, не всегда в корректной форме выражали свое мнение и тем самым боролись за свои права в управлении селом. Так, на место умершего атамана Калниболотского куреня на собрании станичного общества в 1799 году был выбран «благонадежный» казак Степан Бернацкий «без ведома окружного правления», когда последнее захотело повлиять на результаты голосования, то встретило упорное сопротивление со стороны сельчан.

Положение черноморцев как воинского сословия и пограничного населения определяло большую роль атамана в общественно-экономической жизни куреня. В его руках находилось регулирование порядка прохождения службы и отработки всех повинностей, что открывало возможности для злоупотреблений. В 1797 году поступило прошение Васюринского общества о переизбрании куренного атамана старшины Ивана Тарановского, который не только растратил сельское имущество, но, «сверх того, по какому он умыслу берет с казаков взятки и от службы защищает, то же и в войсковых тягостях чрез чего они сносят в селении живущие немалое отягощение». Надо отметить, что подобные случаи не единичны, и такое положение существовало и в последующие десятилетия. Злоупотребления представителей низших органов власти поддерживались высшей администрацией. В 1821 году генерал А.П. Ермолов в письме князю П.М. Волконскому, начальнику штаба е.и.в. писал, что «...повинности между казаками распределяются неуровнительно, наряды казаков на кордонную службу проводятся помимо очереди, казаки, имевшие сильную руку в куренном управлении, находятся дома, занимаясь хозяйством...». Были случаи, когда сельская администрация принимала беглых людей, приписывала их к куреню, а на самом деле они работали на хуторе атамана батраками или оказывали ему другие услуги.

Видя все эти нарушения, простые казаки старались с ними бороться, сообщали о них в высшие инстанции, переизбирали показавших себя с нечестной стороны администраторов на станичных сборах. Такая активная позиция сельского общества (некоторые исследователи сравнивают ее. с грубым или плохим поведением последних) во многом сокращала число злоупотреблений, и в то же время позволяла сохранить принцип выборности, который, по мнению Ф. Щербины, «ограждал казаков от всех зол». Эта привилегия, являвшаяся основной в обычном праве, сложилась в первые годы пребывания товарищества на Кубани и продолжала действовать в течение всего периода существования Черноморского войска.

В начале царствования Александра I военно-административная единица - курень, упразднялась. Функции местных руководителей делились между тремя начальниками: сельским, куренным атаманом и смотрителем. В их задачу входило регулирование порядка отбывания службы, несения повинностей казаков, наблюдение за экономическим состоянием станиц и так далее. Управление сельской местностью на Кубани строилось на тех же принципах, что и для государственных крестьян.

Из документов, хранящихся в архиве Комитета министров Российского государственного исторического архива, где приводятся списки куренных атаманов за 1802 год указывается, что из сорока станичных глав, только семь чиновников занимали этот пост. Таким образом, в общинной среде большим уважением и доверием товарищества пользовались «благомыслящие» личности из простых «братьев-казаков», а не из войсковых старшин, проживавших на территории села. Причем такая картина прослеживается вплоть до 1842 года.

В 1821 году был подготовлен проект «Правил для куренных управлений, по которому сельский глава избирался «по балатированию» обществом станиц и «какого бы звания не был» являлся «хозяином в курене». В его обязанности входило: наблюдение за порядком вверенного ему населенного пункта; справедливое рассмотрение жалоб; соблюдение очередности и честности при назначении нарядов на службу казаков; немедленное выполнение вышестоящих указов; неусыпное наблюдение за беглыми и дезертирами; содержание в надлежащем виде станичной казны. В помощь атаману назначались судьи, которых тоже избирало сельское общество. В их компетенцию входил разбор, вместе с атаманом дел о всевозможных нарушениях общественного порядка на основании законов, но «не принимая на себя права выше предоставленной власти». Рассматриваемое исковое заявление не должно было превышать 25 рублей, если сумма указывалась больше, то дело передавалось в земское начальство. На сельском сборе также предполагалось избирать писаря, которому необходимо было содержать в порядке всю станичную документацию, вести строгий учет поступающих приказов и исходящих бумаг.

Таким образом, проект «Правила куренных управлений» определял сферу деятельности каждого члена сельского правления. Из них видно, насколько большая роль отводилась станичному атаману, который сосредоточивал в своих руках неограниченную власть. В связи с этим приобретали важность сельские сборы, на которых проводились выборы главы и его помощников из казачьей среды населенного пункта, так как именно от их мнения зависело их же собственное благополучие. Существование такой модели управления на уровне сельской администрации позволило бы с полным правом говорить о сохранении демократических традиций в среде черноморцев, после принятия выше рассмотренного документа.

Положение от 26 апреля 1827 года, утвержденное Николаем I, преобразовывало станичное правление. Теперь вместо сельского и куренного атаманов вводился один куренной, который ежегодно 1 января переизбирался из трех кандидатур «почетных казаков или чиновников, уволенных с военной службы», на общем собрании станичного общества. Выбранный претендент подлежал утверждению войсковой канцелярией. Представителю земского управления необходимо было присутствовать на сборе для наблюдения за соблюдением процедуры выборов. В помощь атаману таким же образом назначались двое судей и писарь. Положение оговаривало возможность продления властных полномочий куренной верхушки, «если они удовлетворяли общество», но только при проведении собрания казаков. Закон определял отчетность сельского атамана перед земским начальством о расходовании и поступлении станичных сумм, состоянии куреня и так далее. По окончании года или при передаче должности в другие руки депутатами, выбранными из куренного общества, проверялась вся работа атамана. О найденных неточностях или злоупотреблениях необходимо было докладывать земскому начальству.

Особое внимание в «Положении» уделялось сельскому суду. Последнему разрешалось на основе норм обычного права разбирать маловажные преступления: легкие побои, оскорбления, драки, ссоры, вольную отлучку из села, иск, по которым не превышал 50 рублей. Наказания, присужденные нарушителям, могли быть следующими: штраф до 5 рублей, содержание под арестом не более 7 дней, осуждение на трехдневные общественные работы, порка плетьми не превышающая 50 ударов. Недовольные решением куренного суда могли в четырехнедельный срок принести жалобу в сыскное начальство. Такие случаи были редкостью, так как окончательный приговор вышестоящего судебного органа из-за большого количества скопившихся там нерешенных дел приходилось ждать годами. Так, казак Соколовский, «уворовавший двух лошадей у азовского мещанина Кузнецова, содержался более года под стражей», не имея на руках судебного заключения. Зато станичные судьи (в основном это были «почетные старики») с большим трепетом относились к своей работе. У них даже сложилась поговорка: «Лучше десяти виновных освободить, нежели одного невиновного истязать».

Таким образом, данное «Положение» упорядочило систему управления селом, создало возможность альтернативного выбора, при этом существовала реальная возможность занять пост атамана одному из членов казачьего общества. Вводимая система отчетности сельского главы перед жителями куреня подтверждала понимание центральным правительством важности и необходимости существующей там системы самоуправления. Заслуживает особого внимания и реформа судебных органов, которая разрешала, хотя и за маловажные проступки, наказывать провинившихся на основе норм обычного права, получивших распространение в черноморской среде.

На практике введенные перемены в местном управлении оказались «противными благосостоянии войска», поэтому 28 июня 1828 года были приняты новые правила «сообразные с обязанностию куренных атаманов».

Первый параграф этого документа рассматривал полномочия сельского главы. Он должен был наблюдать за порядком, рассматривать жалобы жителей станицы, составлять списки казаков для несения военной службы. Помимо этого на него возлагались полицейские функции: каждый месяц объезжать подведомственные ему территории и следить «чтобы не было передержательства беглым дезертирам и безписьменновидным людям». В этом атаману помогали специально выбранные люди. Обо всех нарушениях необходимо было сообщать начальству.

Второй параграф правил рассматривал обязанности куренных судей. Они являлись главными помощниками атамана в решении спорных процессуальных вопросов, фиксировали ход судебного заседания в специальных журналах. В их юрисдикцию входили дела, иск по которым не превышал 25 рублей. Белее серьезные преступления рассматривало земское начальство.

Согласно четвертому параграфу правил в сельской администрации вводилась новая избирательная должность - десятских «чтобы через них всякое местное управление могло действовать и открывать все происшествия и беспорядки» . Десятские должны были докладывать атаману обо всех происшествиях в курене, следить за чистотой и опрятностью домов станичников и соблюдение ими общественного порядка. Кроме этого в правилах перечислялись обязанности станичных правлений в целом: составление списков и нарядов казаков на службу, контроль за повинностями общинников по Войску, внутренней службой, куренной службой, подготовкой к службе малолетних, распространением хлебопашества, сенокошением, распределением станичных доходов.

Вышеуказанные перемены не повлияли на улучшение экономического положения казаков. Последние продолжали испытывать нужду. В 1830 году граф Н.Ф. Паскевич отмечал, что простые черноморцы в большинстве своем отличались «непомерной бедностью... многие из них не имели ни хлеба, ни одежды...». Причиной этого являлись «злоупотребления и взяточничество» некоторых представителей сельской администрации. Когда началась работа комиссии по составлению нового закона об управлении на Кубани в 1832 году, председатель ее генерал-майор Шипов обращался с просьбой к войсковому атаману Н.С. Заводовскому по проблеме помощи в сборе сведений о состоянии жизни в куренях. Членов комитета особо интересовали вопросы, касающиеся: управления селом, внутренней службы черноморцев, куренных должностях, распределения жалованья, доходов и расходов станиц, дарованных казакам привилегиях. В результате была обнаружена масса нарушений закона, выражавшихся в несправедливом распределении на службу малолеток, фальсификации списков слабых по состоянию здоровья казаков, так как это давало возможность получить отставку от службы. Комитет получал множество жалоб черноморцев на чиновников. Так, жители Батуринского куреня, «будучи окружены хуторами чиновников, которые выгоняют скот на хлебные и степные луга», не имели возможности кормить свою живность, часто ее вообще убивали. Они обращались в комиссию, ища защиты, так как их просьбы куренному правительству и сыскному начальству оказывались безрезультатными. Казак Новокорсунского куреня Андрей Клюшник жаловался на есаула Черного за побои. Житель Новотитаровского сельского округа Иван Печерица сообщал о том, что куренной атаман Вереця, взяв у него седло «объявил, что оно воровское», потом вызвал его и сына Фому в правление, где допрашивал и продержал три дня, требуя с обоих по 20 рублей». Таких примеров можно привести много. Представители войсковой администрации часто нарушали даже центральные постановления. Вопреки дарованных черноморцам привилегий на беспошлинную торговлю, взимали денежные суммы за вывозимые мед, рыбу, шкуры и другое.

Во многом такое поведение кубанской верхушки объяснялось низким годовым жалованьем, присылаемым из Москвы. Например, в 1850 году наказной атаман получал две тысячи рублей, тогда как гражданский губернатор шесть тысяч. Зарплата же хорунжего (71 руб. 55 коп.) не позволяла последнему приобрести даже военный мундир, стоимость которого превышала 150 руб. В записке генерала Хомутова 18 апреля 1835 года о состоянии Черноморского войска, причиной низкого жизненного уровня в казачьей среде выдвигалась проблема постоянного отсутствия мужского населения (которое, как известно, являлось основной рабочей силой) из-за несения военной службы. Тогда как «всемилостивейше было даровано» после «годичной полевой службы» назначать два года «отдыха» черноморцам в своем населенном пункте, где последний мог заниматься своими житейскими обязанностями. Но это постановление, заключал генерал, по разным причинам «в сем войске никогда не исполнялось».

Рассмотрев вышеуказанные проблемы, в 1842 году членами комитета было разработано новое Положение о Черноморском войске, исходя из которого местную исполнительную власть составляли станичные правления, заключавшие в себя военную и гражданскую части. В компетенцию этого учреждения входили: полиция, опека бедных, отправление повинностей, суд, сельские сборы, хозяйственные вопросы. Станицам предоставлялось право избирать «из среды себя» атамана, двух судей, заседателей в уголовный и гражданский окружные суды, а также в сыскные начальства, сроком на три года. Утверждались выбранные кандидатуры наказным атаманом. Сельское правление состояло из атамана, двух судей и писаря. Если куренной голова не имел официального звания, то на время исполнения данной должности он получал чин хорунжего. Всему населению станицы наказывалось «беспрекословно» выполнять распоряжения местного правительства.

Круг обязанностей сельских сборов определялся согласно «Положению об управлении войска Донского» (1835год). Исходя из него, последнему разрешалось судить и наказывать членов общества за маловажные проступки. Руководствуясь параграфом 115 «отдельных правил к наказу гражданского управления», станичные собрания должны были заниматься тем, чтобы «общественная собственность... оставалась неприкосновенною; польза общая... предпочитаема частной; все обыватели довольствовались выгодами уравнительно...; не был упущен из виду источник, могущий приносить станице доход; меры взыскательности служили к неослабному сохранению и утверждению древних обычаев...». В этом документе также говорилось о соблюдении основ нравственности в семьях, уважении к старшим, помощи немощным и сиротам, отказе от укрывательства беглых и бродяг. Собственно, вопросы, подлежащие обсуждению на сельских сборах, можно было разделить на две категории. Такие, как «распоряжения по земельному довольствию, назначение опекунов, определение меры телесного наказания...», решались не менее двумя третями голосов всех жителей населенного пункта. А разборы ссор, драк, буйства, непослушания старших, злоупотребления спиртными напитками могли производиться и при неполных сборах.

Исходя из «Положения...» 1842 года, станичным правлениям определялась и судебная власть. В компетенцию сельских правлений входило рассмотрение дел «не заключающих в себе важного преступления» иск, по которым не превышал 50 рублей. После решение, вынесенное станичным правлением, передавалось на суд общественности, которое, в свою очередь, «проверив обстоятельства дела, или соглашалось с мнением атамана и судей, или полагало свое решение».

Таким образом, функции станичного суда распределялись между сельским правлением и собранием общинников. Причем первые выполняли работу предварительной следственной власти, а последние - высшей судебной инстанции.

Разработанное на Кубани с учетом особенностей здешней жизни «Положение...» отразило многие аспекты традиционного казачьего уклада. Увеличивалась компетенция станичного сбора, которому поручалось выносить окончательное решение по многим вопросам хозяйственной жизни села, производить выборы правления, куда входили лучшие представители сельской общины, и депутатов для заседания в окружных судах, сыскных начальствах, где они являлись защитниками интересов рядового казачества. Большие права получал и станичный суд, кроме которого, согласно обычаям, оставался суд посредников или третейский.

Таким образом, законопроект 1842 года официально закреплял существование общинного самоуправления в станицах и хуторах Черноморского войска. Этому свидетельствует следующий факт. 16 сентября 1848 года и.о. наказного атамана генерал-майор Г.А. Рашпиль, дал станичным правлениям циркулярное предписание о перевыборах сельской администрации в связи с окончанием трехлетнего срока ее полномочий. В этом документе он требовал соблюдения процедуры проведения выборов, и описывал станичный сбор в Новонижестеблиевской, где при выборе сельского головы, общество разделилось на две группы: чиновники и казаки. Победа осталась за последними, хотя поступали требования об отмене результатов голосования. Этот пример подтверждает наш вывод о том, что желание простого народа, их выбор оставался решающим в любом споре, и они готовы были его защищать и отстаивать свою позицию перед вышестоящими инстанциями. В 1853 году изменился порядок управления в станичных обществах на основании закона о гражданском управлении войска Донского, где по иному строилась работа сельских сборов.

Рассмотрев вопрос, касающийся самоуправления станиц и хуторов Черноморского войска в XVIII - первой половине XIX веков отмечаем, что многие элементы демократического уклада жизни, заложенные еще в период существования Запорожской Сечи, были сохранены на Кубани. Это подтверждается следующими фактами:

1. выборностью станичного правительства из казачьей среды путем открытого общинного голосования;
2. деятельностью сбора (в разные времена назывался по-разному: рада, круг, сход, собрание...), где населением решались важнейшие вопросы жизни станиц;
3. наличием суда в котором на основе норм обычного

права (рамки допустимости, применения которых оговаривались правительственными распоряжениями) проходили правовые операции, хотя и по «маловажным» преступлениям;

4) присутствием депутатов (они также избирались на станичных сборах) на заседаниях окружных судов и сыскных начальств, что давало последним право защищать в них интересы казачьего общества;

5) существованием дарованных черноморцам прав и привилегий на землю (в пределах границ Войска), свободным передвижением по территории Кубани, пользованием ее недрами (рыбная ловля, охота, добыча соли (в более позднее время - нефти)), беспошлинной торговлей с жителями российских губерний и закубанских народов.

В заключении главы необходимо отметить, что с конца XVIII в. По 1860 год в системе управления Войском проводились преобразования, во многом соответствовавшие интересам царского правительства и чиновничьего аппарата Черномории. Эти изменения были тесно связаны с внутренней и внешней политикой центральных властей, видевших в лице казачества орудие для достижения своих целей (укрепление позиций на Северном Кавказе, Причерноморье и в Закавказье). Основную опору в решении этих вопросов правительство возлагало на представителей старшинской верхушки казачества, которые «за преданную службу» получали офицерские армейские чины, ключевые посты в управлении Войском, пожизненные земельные владения, различные привилегии. Элементы самоуправления, заложенные еще в период существования Запорожской Сечи, продолжали существовать на уровне станиц. Они выражались в выборности местной администрации из казаков населенного пункта, деятельности народного собрания, суда, существованием определенных государством прав и привилегий.

1.Короленко П.П. Черноморцы.- СПб.: Тип. департамента уделов, 1874.-212 с.

2.Короленко П.П. Атаманы бывшего Черноморского (ныне Кубанского) казачьего войска // Кубанский сб.- Екатеринодар, 1891.- Т.П.- С. 3 - 42.

3.Короленко П.П. Записка по истории кубанского казачьего войска// Кубанский сб.- Екатеринодар, 1915.-Т. XVIII.- С. 305 - 350.

.Короленко П.П. Предки кубанских казаков на Днепре: К истории кубанского казачьего войска // Кубанский сб.- Екатеринодар, 1901.- Т.VI.- С. 1-70.

5.Короленко П.П. Черноморцы на Кубани: Исторический очерк о заселении Кубани черноморскими казаками // Памятная книжка кубанской области на 1878 г.- Екатеринодар, 1876.-С. 113 - 144.

6.Короленко П.П. Первые четыре атамана бывшего Черноморского ныне Кубанского казачьего войска, 1775-1792 гг. // Кубанские областные ведомости.- Екатеринодар, 1892.- № 51.

.Котошихин Т. О России в царствование Алексея Михайловича. 4-е изд. -СПб.: Тип. отд. русского языка и словесности императорской академии наук, 1906.-194 с.

.Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона. Краткий исторический очерк истории войска Донского для чтения в семье, школе и войсковых частях.- СПб.: Товарищество Г. Гедике и А. Вильборг, 1909,- Т. 1-2.

.Крикунов В.П., Магомедов P.M., Пронштейн А.П. Краткий обзор указателей источников и литературы по истории Дона, Кубани и всего Северного Кавказа.- Отрадная: Отрадненский гуманит. ин-т, 1999. -19 с. ПО. Кубанское казачье войско 1696 - 1888. Сб. кратких сведений о войске / Под ред. Е.Д. Фелицына.- Воронеж: Типография В.И. Исаева, 1888.-478 с.

10.Кубанское казачество: проблемы истории и возрождения / Науч. ред. В.Н. Ратушняк, В.Е. Щетнев.- Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 1992.- 144 с.

11.Кузьмин А. Запорожская Сечь. Исторический и бытовой очерк.- М.: Университетская тип. (Катков и Ко), 1904.- 125 с.

.К введению самоуправления в казачьих войсках // Приазовский край.-1913.-№101, 117.

.Лещенко А. Из истории украинской колонизации Кубани (роль черноморской старшины в освоении украинцами юго-восточного побережья Азовского моря // Труды Кубанского педагогического института.- Краснодар, 1930.-Т. 1.-146 с.

.Марков К.В. Крестьяне на Дону // Сб. областного войска Донского статистического комитета.-Новочеркасск, 1913.- вып. 13.- С. 52-109.

.Малукало А.Н. Кубанское казачье войско в 1860-1914 гг.: организация, система управления и функционирования, социально-экономический статус-Краснодар: КубГУ, 2003. - 216 с.

.Малахова Г.Н. Становление и развитие Российского государственного управления на Северном Кавказе в конце XVIII-XIX вв. - Ростов н/Д.: СКАГС,2001.

.Марковина М. Очерк истории Запорожского казачества. - СПб.: Типография второго отделения Собственной е.и.в. канцелярии, 1878.- 146 с.

.Мышецкий С.И. История о казаках запорожских, как оные из древле зачалися, и откуда свое происхождение имеют и в каком состоянии ныне находятся, сочиненная от инженерной команды, издана со списка хранящегося в библиотеке князя Михаила Семеновича Воронцова.- Одесса: Тип. Одесского общества истории и древностей, 1852.- 42 с.

.Новицкий Я.П. Материалы для истории запорожских казаков.- Екатеринослав, 1919. - 24 с.

.Озеров А.А., Киблицкий А.Г. История современного Донского казачества. Исследования и документы. - Ростов н/Д.: Ростиздат, 2000.- 320 с.

.Отец Феодосии (Макаревский). Самарский, Екатеринославской епархии Пустынно-Николаевский монастырь. - Екатеринослав: Тип. Екатеринославской епархии, 1873.- 121 с.

.Очерки традиционной культуры казачеств России. Т.1. / Под ред. Н.И. Бондаря.- М.; Краснодар, 2002.- 560 с.

.Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920 года / Под общ. ред. В.Н. Ратушняка.- Краснодар: Советская Кубань, 1996.- 656 с.

.Петровский А. Опись войсковым, наказным и войсковым наказным атаманам войска Донского. Новочеркасск: Военная типография, 1917.- 53 с.

.Певнев А.П. Кубанские казаки: пособие по истории.- Краснодар: «Сполох» Всекубанского казачьего войска, 1995.- 48 с.

.Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVII- XVII веков. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в смутное время. 2-е изд. - М.: Соцэкгиз, 1937.- 499 с.

.Попко И.Д. Черноморские казаки в гражданском и военном быту: Очерки края, общества, вооруженные силы и служба: В 2 ч.- Краснодар: Советская Кубань, 1998.-190 с.

.Попов А. Управление в войске донском и его атаманы с 1737 г. Алексей Иванович Иловайский // Донские войсковые ведомости.- 1854.- № 19, 22.

.Попов В.И. Материалы к истории Дона, документы с 1775 по 1847 гг. Новочеркасск: Из-во областного войска Донского статистического комитета, 1900.-вып. 1.- 168с.

.Попов И. Материалы к истории войска Донского // Сб. областного войска Донского статистического комитета. - Новочеркасск, 1901,- С. 117 - 120.

.Попов Х.И. Войсковые круги // Памятная книжка области войска Донского на 1916 г.- Новочеркасск: Изд-во областного войска Донского статистического комитета, 1916.- С. 1-7.

.Происхождение Запорожского казачества // Киевская старина. Киев, 1884.-Т. 9.-С. 580-608.

.Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке,- Ростов н/Д.: Изд-во Ростовского университета, 1961.- 354 с.

.Пронштейн А.П. Обзор материалов по истории донского казачества XVIII- XIX вв., хранящихся в Госархиве Ростовской области // Ежегодник археографической комиссии.- М.: Изд-во АН СССР, 1958. -Т. 1,- С. 228-242.

.Пудавов В.М. История войска Донского и старобытность начал казачества.-М.: Товарищество М.О. Вольф, 1890-1898.-397 с.

.Пушкарев С.Г. Донское казачество и Московское государство в XVII веке // Вопросы истории.- 1994.- №11.- С. 109-119.

.Ратушняк В.Н. Актуальные проблемы истории и историографии северного Кавказа / М-во образования Р.Ф., КГУ.- Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2000.- 233 с.

.Ригельман А.И. История о донских казаках.- М.: Издание императорского общества истории и древностей Российских, 1846.- 210 с.

.Ригельман А.И. История о казаках запорожских, как оные из древних лет зачалися и откуда свое происхождение имеют, и в каком состоянии ныне находятся. - М.: Издание императорского общества истории и древностей Российских, 1847.- 80 с.

.Ригельман А.И. Летописное повествование о Малой России и ее народе и казаках вообще, отколь, из какого народа оные происхождение свое имеют, и по каким случаям они ныне при своих местах обитают, как то: черкасские или малороссийские и запорожские, а от них уже донские, а от сих яицкие, уральские, гребенские, сибирские, волжские, терские, некрасовские и прочие казаки, как равно и слободские полки, 1785-1786 годах. - М.: Издание императорского общества истории и древностей Российских, 1847.- 219 с.

.Савельев A.M. Трехсотлетие войска Донского. - СПб.: Тип главного управления казачьих войск, 1870.- 245с.

.Савельев Е.П. Войсковой круг как народоправие на Дону. Исторический очерк.- Новочеркасск: Донская типография, 1913.-17 с.

.Савельев Е.П. История Дона и донского казачества: В 4 ч.-Новочеркасск, 1918.

.Сахаров П.П. Белое рабство на Дону // Донская церковная старина.-Новочеркасск, 1911.-вып. 2.- С. 145-158.

.Сватиков С.Г. Россия и Дон (1549-1917). Исследования государственного и административного права и политических движений на Дону.- Белград: Изд-во Донской исторической комиссии, 1924.- 570 с.

.Сементовский Н. Старина Малороссийская, запорожская и донская.- СПб.: Тип. Тренке и Фюсно, 1846.- 54 с.

.Сенюткин М. Донцы. Исторические очерки военных действий, биографии старшин прошлого века. - М.: Университетская тип. (Катков и Ко), 1866.-345 с.

.Скальковский А. История Новой Сечи или последнего Коша Запорожского, составлены из подлинных документов Запорожского сечевого архива. 2-е изд. - Одесса: Тип. одесского общество истории и древностей, 1846.-Ч.1-3.

.Скальковский А. К истории Запорожья // Киевская старина.- Киев, 1882.- №7.-С.178-180.

.Скорик А.П. Возникновение Донского казачества как этноса, изначальные культурные традиции. - Новочеркасск: Изд-во Новочеркасского политехнического университета, 1992.- 83 с.

С присоединением Крыма и правобережной Кубани к России в 1873г. встал вопрос об их административном устройстве. Первое время Крым и Таманский полуостров вошли в состав Таврической области, созданной в феврале 1784г. Остальная же часть Прикубанья от Темрюка до Усть-Лабинской крепости с 1785г. вошла в состав Кавказской области.
С переселением на Кубань Черноморского казачьего войска, заселенные им земли составили особую административно территориальную единицу - Земли Черноморского войска или Черноморию с центром в Екатеринодаре. Созданное 1787г. из части запорожских казаков Черноморское войско было поселено между Бугом и Днестром с подчинением Таврическому губернатору. Это подчинение сохранялось и после переселения Черноморского войска на Кубань.
С начала заселения Черномории ее администрация была поставлена под контроль военных и гражданских властей. С 1792 по 1796гг. Войсковой Правительство подчинялось Таврическому губернатору. В декабре 1796г. в связи с административными преобразованиями Павла? Таврическая губерния была реорганизована, и Черномория вошла в состав Ростовского уезда Новороссийской губернии, а войсковая администрация подчинялась Новороссийскому губернатору. Эти преобразования нарушили и даже усложнили сложившуюся систему подчиненности Черноморского войска.
Высшая власть в Черномории сосредотачивалась в руках Войскового Правительства, во главе которого стояли: атаман, судья, писарь. Административное управление и территориальное деление Черномории определялось в соответствии с «Учреждением об управлении губернией» и грамотой Екатерины?? от 30 июня 1792г. Эти два документа послужили основой при составлении войсковой администрацией в лице атамана З.Чепеги, писаря Т.Котляревского, судьи А.Головатого. «Порядка общей пользы» (1794).
В сентябре 1794г. Черномория была разделена на пять округов: Екатеринодарский, Фанагорийский, Бейсугский, Ейский, Григорьевский. Основными типами поселений были традиционные для запорожских казаков - курени (куренные селения) хутора. Границы округов «Порядок общей пользы» определяет условно, а они принадлежность куренных селений к тому или иному округу. Екатеринодарский округ включал в себя земли, прилегавшие к Кубани от Казачьего Ерека до Усть-Лабинской крепости. Это был самый большой округ. Из 40 куренных селений Черномории на его территории размещалось 18.
В октябре 1794г. осуществлено размежевание земли Черноморского войска с Кавказской губернией и Донским казачьим войском. Общая территория, заселенная черноморцами на Кубани составила 2,842,516 десятин
Внутри войсковое деление и управление отвечало интересам государства и местной администрации и по своему существу и целям приближалось к общероссийским. Окружные правления размещались в куренных селениях: Фанагорийское в Тамани, Ейское - в Щербиновском, Григорьевское - в Калниболотском, Бейсугское - в Батуринском, Екатеринодарское - в Васюренском.
В обязанности окружных правлений, а они выполняли роль сыскных начальств входили полицейские функции, охрана установленного в войске порядка, контроль за размещением переселенцев, соблюдения законности, сбор и учет населения, а так же пресечение приема беглых крестьян на войсковой территории. На основании рапортов окружных правлений о численности и движение населения составлялись демографические разделы Статистических обозрений и годовые отчеты атаманов Черноморского казачьего войска.
Изменилась и структура управления Черноморским войском. Было упразднено Войсковое Правительство и вместо него создавалась Войсковая канцелярия, получившая права губернского правления. Подчинённость войска губернатору ущемляло интересы местной администрации, которая не раз обращалась с ходатайством к царскому правительству о передаче под управление Военной коллегии, по примеру Донского войска. Лишь в 1802г. Войсковая канцелярия стала подчиняться по военным вопросам - Военной коллегии, а по гражданским делам - Сенату. Административно - территориальные преобразования начала Х?Хв. коснулись в 1802г. и Черномории. В результате разделения Новороссийской губернии на три новых: Николаевскую, Екатеринославскую, Таврическую - Земля Черноморского войска вошла вновь в состав последней и образовала Фаногорийский уезд, преобразованный затем в Тмутараканский. С 1802 по 1820гг. Черномория подчинялась по гражданской части Тавричесскому губернатору а по венной Херсонскому военному губернатору.
Происходят изменения и в административно - территориальном устройстве Черномории. В соответствии с указом от 20 мая 1802г. войсковые земли разделялись на четыре земских сыскных начальства: Екатеринодарское, Ейское, Бейсугское, Таманское. Григорьевский округ упразднялся и его селения включались в Бейсугское и Ейское начальства.
В связи с активными военными действиями на Северном Кавказе и расширением казачье колонизации края. Возникла необходимость подчинения Черноморского войска кавказскому начальству. В силу именного Указа данного Сенату 11 апреля 1820г., Черномория стала подчинятся начальнику Отдельного Грузинского корпуса генералу А.Ермолову и причислялось к Кавказской губернии. С преобразованием Кавказской губернии в область Указом от 6 февраля 1827г. было подтверждено вхождение Черномории в состав Кавказской области.
В административном управлении Черномории во второй четверти Х?Хв. все более прослеживается тенденция к обособлению от местного к центральному, военному. Это было закреплено «Положением о Черноморском войске от 1 июля 1842г», согласно которому Черноморское войско в военном и гражданском отношении подчинялось департаменту военных поселений Военного Министерства, а на Кавказе войско по - прежнему подчинялось командиру отдельного Кавказского корпуса. С 1842г. прежние куренные селения стали называться станицами. Так, на Кубани сформировалась система казачьих населённых пунктов - станицы, хутора, сохранившиеся до настоящего времени.
В административно - территориальном отношении с 1842г. Черномория разделялась на три округа. Таманский с окружным правлением в станице Петровской. Округ насчитывал в это время 21станицу с населением 19 тыс. 334 человека. Екатеринодарский округ насчитывал 20 станиц с населением 21тыс. 064чел. Ейское окружное правление располагалось в станице Уманской. На территории округа размещалось 19 станиц с населением в 19тыс 083чел. Земли упраздненного Бейсугского округа включались в Екатринодарский и Ейский округа. Это деление на округа сохранялось до 1860г.

«Порядок общей пользы»: опыт исторического комментария

«Порядок общей пользы» — документ, регламентирующий административно-территориальное устройство, формы землевладения и землепользования, управление и правила несения службы в Черноморском казачьем войске конца XVIII в. «Порядок» состоит из краткой преамбулы и 25 статей (параграфов).

От восторженного «первая конституция Кубани» до «продукта законодательных потуг местной черноморской старшины» — таков диапазон мнений об этом важнейшем документе. Естественно, что в силу своей значимости «Порядок» давно уже привлекал внимание исследователей. Наиболее интересный и продуктивный анализ «порядка общей пользы» представлен в работах Ф.А. Щербины, В.А. Голобуцкого, Г.Н. Шевченко (1).

Цель настоящей статьи — подробно прокомментировать ряд статей этого документа, дать новые интерпретации отдельным его тезисам, исходя из исторического контекста.

Предварительно несколько слов о датировке «Порядка». В одном из своих ранних произведений П.П. Короленко приводит полный его текст, датированный следующим образом: «1794 года января…» (2). В тексте, помещенном через четыре года в книге «Черноморцы», появилось и число — 1 января (3). То ли историку удалось найти точно датированную копию документа, то ли просто какие-то сведения, подтверждающие день его принятия (о судьбе подлинника, насколько мне известно, никаких данных не имеется).

В рукописной копии «Порядка», хранящейся в Государственном архиве Краснодарского края, полная дата подписания документа также отсутствует (4). Текст несколько отличается от опубликованного П.П. Короленко, но различия несущественны и непринципиальны.

Со своей стороны, в пользу принятия документа 1 января, могу привести следующий факт: журнал заседаний Войскового правительства, учрежденного «Порядком общей пользы», начинается с понедельника 2-го января 1794 г. (5). Есть еще одно свидетельство Е.Д. Фелицына, но о нем ниже.

Выражение «документ принят» употребляю в том смысле, что 1 января 1794 г. в «благополучном граде Екатеринодаре» его подписали авторы: атаман З.А. Чепега, войсковой судья А.А. Головатый и войсковой писарь Т.Т. Котляревский. ряд историков использует слово «принят» в значении утверждения «порядка» какой-то законодательной инстанцией. Состоялась ли подобная «апробация»?

Обзор литературы свидетельствует, что единого мнения на этот счет нет. В.С. Шамрай пишет: «1794 г. 1 января. На общем собрании войска установлен «Порядок общей пользы» (6). П.П. Короленко считал, что «Порядок общей пользы» утвердила («постановила протоколом») войсковая казачья Рада, проводившаяся в Екатеринодаре 1 января 1794 г. (7). Диаметрально противоположной точки зрения придерживается Ф.А. Щербина: «… в январе 1794 года Войсковое Правительство опубликовало … акт, озаглавленный «Порядок общей пользы» (8). При этом историк отмечает, что произошло это «без участия войска», «не было ни Рады, ни казачьих совещаний». Далее, анализируя «грехи» этого документа, он пишет: «Казаки ничего подобного не допустили бы на Войсковой Раде, где сама старшина не решилась бы на Раде устанавливать подобные порядки»; еще через страницу он прямо заявляет, что триумвират в лице войсковых атамана, судьи и писаря установили этот акт без Войсковой Рады (9).

А что думают по этому поводу современные историки? Позиции Ф.А. Щербины, очевидно, придерживается С. Якаев: «… 1794 г. январь. В Екатеринодаре Войсковым правительством … издано первое законодательство войска под названием «Порядок общей пользы» (10). Т.М. Феофилактова пишет о принятии «Порядка» общим собранием войсковой старшины (11). «На общем собрании руководства войска и куренных атаманов — был принят «Порядок общей пользы» — считает В.Н. Ратушняк.

Вполне очевидно — без привлечения новых источников ответить на этот вопрос с должной уверенностью не удастся. Считаю, что версиюВ.С. Шамрая об общем собрании войска можно смело отбросить. Рада, как общенародное собрание, как «высший административный, законодательный и судебный орган» (13) в январе 1794 г. вряд ли могла быть собрана. Дело не только в физической невозможности собрать казаков или даже их представителей в условиях пока еще бесконтрольного и довольно хаотичного расселения по Кубанской земле. Созыв такой Рады противоречил не только высочайшей Грамоте, пожалованной войску 30 июня 1792 г., но и «Порядку общей пользы», который эту самую Раду фактически и уничтожал.

Если исходить из буквального значения слова «рада» — совет, группа сановников, совещание, коллегиальное решение (14) — то собрание находившейся под рукой старшины, а может быть и некоторых представителей рядового казачества, судя по всему, действительно имело место. В ряде приказов З.А. Чепеги этих лет встречаются выражения: «… за собранием вверенного мне войска войсковых старшин…», «…оного войска старшины и казаки по общему желанию усоветуя…», «…войсковые куренные атаманы и войско…» (15). Насколько реальной была степень влияния рядовых казаков на принятие важных решений — судить трудно. Скорее всего, включение в документ «войска», «казаков», «общества» — дань традиционной фигуре речи, а не отражение подлинного положения дел.

Замечательное свидетельство того, как и кем действительно принимались в то время важные решения, оставил неизвестный современник описываемых событий: «Августа 15 дня собрались в Войсковое правительство кошевой атаман, войсковые старшины, полковники, бунчуковое товарищество, полковые старшины и атаманы (куренные — Б.Ф.), и положили… воздвигнуть главный город Екатеринодар, построить в нем Войсковое правительство и сорок куреней…» (16).

Впрочем, сам факт созыва 1 января 1794 г. совещания какого-либо уровня еще нисколько не доказывает факт утверждения им «Порядка общей пользы». Сам тон документа этого, как кажется, и не предполагает. В самом начале авторы (высшее руководство войска) заявляют: «Мы, будучи избранными и утвержденными к управлению … в начальники… поставляем оные навсегда … устроить порядок нижеследующий». И в конце: «Вышеописанный порядок возстановляя, надеемся, что наше войсковое общество примет сей в кротости духа и … посвятит себя в непременном его исполнении».

Перейдем к истории появления этого документа. Ф.А. Щербина постоянно подчеркивает его самозванный характер, приписывая его создание исключительно личным амбициям атамана, судьи и писаря. Конечно, это не так. Умные и дальновидные представители войскового руководства давно понимали, что войско не может бесконечно находиться в «подвешенном» состоянии, не имея никакого правового обеспечения. Еще 29 февраля 1792 г. войсковому судье А.А. Головатому, направлявшемуся с делегацией в Петербург, от имени «всего общества» вручили инструкцию для поднесения Ея Императорскому Величеству. В 8-м пункте инструкции просилось следующее: «Порядок учреждения сего Войска по роду службы, на каком положении ему быть» (17).

В сущности, Грамота Екатерины II от 30 июня 1792 г. и явилась ответом на этот вопрос. Главное, стержневое положение этой грамоты в интересующем нас аспекте звучало так: «Желаем мы, чтоб земское управление сего войска лучшаго порядка и благоустройства соображаемо было с изданными от нас учреждениями о управлении губерний» (18). Грамота очень лаконична, ответить на частные вопросы должен был местный подзаконный акт. Переселение на Кубань вызвало необходимость ускорить принятие такого документа. новые земли, новые социально-экономические отношения, новые условия службы — да «порядок» был просто необходим (хороший он или плохой, справедливый или нет — это уже второй вопрос).

10 ноября 1793 г. Войсковое правительство обратилось к Таврическому вице-губернатору К. Габлицу «о снабжении нужными высочайшими о управлении губернии учреждением и всеми другими законами» (19). Возможно, что работа над «Порядком» уже началась. 26 ноября К. Габлиц сообщил правительству о передаче заявки на законы в Таврическое областное правление (20).

Интереснейшие сведения мы можем извлечь из письма графаП.А. Зубова к З.А. чепеге, датированном 2 марта 1794 г. «Сделанное постановление порядка во всемилостивейше пожалованной войску Черноморскому земле нахожу я соответствующей пользе общества; но дабы управление сего войска могло быть основано на твердых и незыблемых правилах нужно во-первых снабдить оное законами, которые вскоре и будут в войско отправлены; а во вторых сообразить во всех частях помянутое постановление с законами, что поручил я сделать обще с вами господину Таврическому губернатору…» (21).

Итак, законодательные документы не поступили в Екатеринодар и к весне 1794 г. Но это еще не означает полное отсутствие каких-то сборников российских законов в Черноморском войске. Ряд статей «Порядка» написаны явно на основе «Учреждения для управления губерний», изданного в 1775 г. В связи с этим можно предположить, что ведущую роль в создании «Порядка общей пользы» сыграл войсковой судья А.А. Головатый, служивший до образования Черноморского войска капитан-исправником (глава земской полиции) в Новомосковске и потому прекрасно знавший российское законодательство.

Граф П.А. Зубов требует «сообразить» «Порядок» с законами во всех его частях. Проводилась ли такая работа, неизвестно. Возможно, ответом на требования П.А. Зубова явилось создание для окружных правлений особого «Наставления из войскового Черноморского правительства», подготовленного на основе российских законоположений (в частности, «Устава благочиния») и лишь немного подправленного на местный лад (22).

Но для чего же черноморцы отправили «Порядок общей пользы» к всесильному графу: для консультации, одобрения или утверждения официальным порядком? Ответ на этот вопрос, наверное, хранится в центральных архивах страны. Сам факт отправки «Конституции Кубани» в столицу, на мой взгляд, лишний раз свидетельствует в пользу того, что ни Рада, ни какое-то другое собрание ее не утверждали. Не говоря уже о юридической неправомочности такого акта (в силу грамоты Екатерины II) руководство войска оказалось бы просто в нелепом положении, переделывая (и, может быть, не один раз) по распоряжению высшего сановника уже утвержденный документ. Три высших должностных лица войска подписали «Порядок», довели его до сведения казаков, а те приняли к руководству и исполнению.

Первой статьей «Порядка» в Черноморском войске учреждалась Войсковое правительство, «управляющее Войском на точном и непоколебимом основании всероссийских законов». В его состав входили кошевой атаман, войсковой судья и войсковой писарь. Таким образом, Войсковой Кош, как главный орган управления войском, трансформировался в Войсковое правительство (в конце XVIII-начале XIX вв. термин «Кош» нес различные смысловые нагрузки: штаб-квартира, стан, лагерь, резиденция, «столица» войска, а в ряде случаев, как кажется, и весь административный аппарат первых лиц войска и др.). В значении же «главный стан войска» слово «Кош» употреблялось еще много лет даже в общероссийских законодательных актах (23). Интересно, что в 1797 г. один из авторов «Порядка» войсковой атаман Т.Т. Котляревский хлопотал о дозволении именовать Войсковое правительство «по прежнему Кошем войска верных черноморских казаков» (24).

Важно отметить следующее — учреждение Войскового правительства явилось по сути дела формальным актом, закрепившим давно уже существующее в жизни. Бумаги за подписью Войскового правительства встречаются и до 1794 г. Одновременно употреблялась формула «Из Коша». «Порядок» устранил эту двусмысленность. Фактически он явился подзаконным местным актом, так как юридически существование Войскового правительства было узаконено грамотой Екатерины II от 30 июня 1792 года. Об этом говорит и один из указов Войскового правительства: «… и по обзаведении города Екатеринодара в коем и войсковое правительство по силе высочайшей грамоты данной войску учреждено» (25).

Вместе с тем нельзя не сказать о том, что само правительство уже в конце XVIII века считало себя существующим именно с 1794 г. и за решения более раннего периода никакой ответственности на себя не брало.

В 1896 г. Е.Д. Фелицын опубликовал «Штат по должности атамана кошевого и войскового правительства», приложенный к «Порядку общей пользы» и датированный 1января 1794 г. (26). Штат предусматривал создание следующих экспедиций и отделений: паспортов и билетов, воинских, казенных и гражданских дел, дела по разным публикациям. Весь штат насчитывал 18 человек, общие расходы на зарплату, канцелярские товары и дрова были определены в 2000 руб. Следует отметить и наличие иной точки зрения на структуру Войскового правительства. В справке 1822 г., подготовленной к «Правилам по управлению Войском Черноморским» (разработанным А.П. Ермоловым), утверждалось, что в 1794 г. Войсковое правительство состояло из войскового атамана с двумя судьями, секретарем, протоколистом и заключалось в трех повытьях и регистратуре (27). Указанный состав правительства документами конца XVIII в. не подтверждается.

Третий параграф «порядка» предписывал «ради собрания войска… и прибежища бездомовных казаков» выстроить в Екатеринодаре сорок куреней. «Собрание войска», конечно, нельзя понимать как сбор всех казаков, что было не нужно, да и невозможно. Речь идет о казаках, высылаемых на действительную службу. дело в том, что Екатеринодар с первых дней и навсегда стал главным сборным пунктом строевых частей войска (кроме главного, существовали и частные сборные места). В течение нескольких последующих лет «при Войсковом правительстве при куренях на непредвиденный случай» состояло примерно тысяча казаков.

Численность «бездомовных» казаков установить невозможно. По мартовской переписи 1794 г., проведенной поручиком Миргородским и корнетом Демидовичем, в куренях войска числилось 12645 казаков (28). Если признать правомочной экстраполяцию данных переписи 1800 г. на 1794 г., то число сиромах должно было составлять примерно 30-35 %. Разместить всех этих людей (а численность их постоянно увеличивалась) в куренях было невозможно, да и чревато негативными социальными последствиями. Большая часть «неимущественных» казаков оказалась на рыбных заводах, так как им отдали «по жеребу (жребию — Б.Ф.) для рыболовни вентерями, баграми и сандолями изобильные на рыбу гирла» (29).

Важно подчеркнуть и следующий момент: 2 новых куреня, добавленные к традиционным 38, были созданы по высочайшему повелению. Уже в грамоте Екатерины II от 30 июня 1792 г. речь идет о 40 куренных атаманах (что, естественно, подразумевает 40 куреней). О высочайшей воле на этот счет свидетельствуют и бумаги З.А. Чепеги. Причины подобной реорганизации непонятны. Может быть, она находилась в русле правительственной политики по постепенному усечению традиционного казачьего уряда Запорожской Сечи, не оставившей, по словам Екатерины II, «по себе умам приятное прозвание».

В любой работе по истории Кубани можно прочесть, что два новых куреня получили названия Екатерининский и Березанский (в ранних источниках название первого из них пишется через «и» — «Екатерининский», форма «Екатериновский» появилась позже и, очевидно, самопроизвольно). И это верно. Но дело в том, что в «порядке» нет куреня Березанского, а есть — Небержанский. Когда, кто и почему изменил название нового куреня? Во всяком случае, из циркулярного приказа З.А. Чепеги 18 февраля 1794 г. мы узнаем: «Войсковые и полковые старшины, куренные атаманы и войско, сего февраля 15 числа, во исполнение высочайшей Ея Императорского Величества воли, к имеющимся в войске 38 куреням, дабы было всего сорок, еще прибавили два куреня: Екатерининский и Березанский» (30).

Параграфом 7-м «Порядка» вся войсковая земля разделялась на пять округов со следующими окружными правлениями во главе: Екатеринодарским, Фанагорийским, Бейсугским, Ейским, Григорьевским. Окружные правления Черномории представляли собой не что иное, как земскую (сельскую) полицию. В ряде документов 1794 г. встречаются такие формулировки: «… для лучшего управления земской полиции…войсковая земля разделена на пять округов» (31).

Обязанности окружных правлений Черномории во многом были сходны с обязанностями сельской полиции российских губерний. Сугубо местной особенностью было наблюдение за поголовной и постоянной вооруженностью жителей. Права и обязанности полковников кружных правлений значительно совпадали с полномочиями земских исправников или капитанов, записанных в «Учреждении для управления губерний».

Создать окружные правления удалось далеко не сразу. К сентябрю 1794 г. открылись только два — Фанагорийское и Ейское (во главе соответственно полковники И. Юзбаша и полковник Е. Чепега). 26 сентября Войсковое правительство продублировало «порядок», издав указ о разделении земли на 5 округов (32). При этом их границы были уточнены и стали несколько отличаться от установленных «Порядком».

Буквально в нескольких архивных делах удалось встретить печати окружных правлений, изготовить которые предписывал «порядок». Изображения, выполненные на матрицах этих печатей, значительно отличаются от установленного описания (см. 33).

Объем статьи не позволяет прокомментировать еще ряд интересных статей «порядка». Некоторые из них не имеют безусловно однозначного толкования «порядок общей пользы» исключительно информативный и ценный источник, дальнейший скрупулезный анализ его содержания поможет уточнить многие реалии того времени.

Примечания

1.Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1. Екатеринодар, 1910; Голобуцкий В.А. Черноморское казачество. Киев, 1956; Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце XVIII— первой половине XIX в. Краснодар, 1993.

2.Короленко П.П. Черноморцы за Бугом // Военный сборник. СПб, 1868. № 4,5.

3.Короленко П.П. Черноморцы. СПб, 1874.

4.ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 2830. Л. 1-8.

5.Там же. Ф. 250. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

6.Шамрай В.С. Хронология важнейшим событиям и законоположениям, имеющим отношение к истории Кубанской области и Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1911. С. 33.

7.Короленко П.П. Первоначальное заселение черноморскими казаками Кубанской земли // Известия ОЛИКО. Вып. 1. Екатеринодар, 1899. С. 56, 57.

8.Щербина Ф.А. Указ. соч. С. 515.

9.Там же. С. 545, 548.

10. Якаев С. история кубанского казачества в датах, лицах, фактах и событиях // Вольная кубань (газета). 1993. 21 апреля.

11. Прошлое и настоящее Кубани в курсе отечественной истории /под ред. В.Н. Ратушняка/. Краснодар, 1794. С. 73.

12. Ратушняк В.Н. История Кубани с древнейших времен до конца XIX века. Краснодар, 2000. С. 100.

13. Яворницкий Д.И. История запорожских казаков. Репринт. изд. Киев, 1990. Т. 1. С. 163.

14. Словарь русского языка XI-XVIII вв. Вып. 21. М., 1995. С. 120.

15. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 267. Л. 2; Д. 239. Л. 13.

17. Короленко П.П. Черноморцы за Бугом. Б/м, б/г. Прилож. XIX, С. 22.

18. Копии Императорских грамот и других письменных актов, принадлежащих Кубанскому казачьему войску // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1901. Т. 8. С. 288.

19. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 255. Л. 2.

20. Дмитренко И.И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. СПб, 1896. Т. 2. С. 127.

21. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 285. Л. 22.

22. Екатеринодар-Краснодар. Материалы к летописи. Краснодар, 1993.С. 23.

23. ПСЗ. Т. 27. СПб, 1830. Ст. 20508.

24. Кубанское казачье войско. 1696-1888 /под ред. Е.Д. Фелицына/. Воронеж, 1888. С. 68

25. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 294. Л. 56.

26. Фелицын Е.Д. Материалы для истории для истории кубанского казачьего войска// Кубанские областные ведомости. 1896. № 190.

27. ГАКК. Ф. 318. Оп. 1. Д. 29. Л. 5.

28. Там же. Ф. 396. Оп. 1. Д. 11328. Л. 6-11.

29. Там же. Ф. 249. Оп. 1. Д. 338. Л. 16.

30. Дмитренко И.И. Указ. соч. Т. 3. С. 724.

31. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 338. Л. 3.

32. Там же. Ф. 250. Оп. 1. Д. 3. Л. 86.

33.Фролов Б.Е. Окружные и куренные печати Черноморского казачьего войска // Информационный бюллетень (Архивный отдел администрации Краснодарского края). Краснодар, 1997. № 4.

Когда пушка - царь .

1. ЗВЕЗДА № 6

Выдающаяся роль артиллерии в военных конфликтах ярко выражена Сталиным. Это его слова: «Артиллерия - Бог войны". Знаменитый советский конст­руктор времен Великой Отечественной войны Василий Гаврилович Грабин, наш земляк, из станицы Старонижестеблиевской внес огромный вклад в развитие артиллерийских систем того времени и не случайно свою мемуарную книгу вос­поминаний о созданных им орудиях на­звал «Оружие победы». Именно эти ору­дия уничтожили большинство немецких танков и другой боевой техники против­ника. Но вот парадокс; сразу же после войны в период 1945-1959 г.г, в серий­ное производство от грабинского конструкторского бюро пошла только... одна его пушка «С-60»,

Познакомившись однажды с грабинской темой, я увлекся его жизнью и творчеством. Некоторые дневниковые за­писи самого В.Г.Грабина, любезно предоставленные мне вдовой, Анной Павловной Грабиной, ее личные воспоминания, воспоминания его сыно­вей и бывших соратников по совместной работе в конструкторском бюро привели меня к выводу о том, что жили мы в прошлом, совсем не в том государстве, о котором так назидательно старались, внушить нам с вышестоящих позиций. Иначе как могло случиться, что талантливый в своем деле человек, получивший за созданные им орудия во время войны звание Героя Социалистического Труда под порядко­вым знаком орденской Звезды № 6, четырежды лауреат Государственной премии (это похоже на рекорд Гиннес­са), награжденный несколькими высши­ми наградами (четыре ордена Ленина, орден Октябрьской революции, два ордена Суворова 1 и 2 степени, два ордена Боевого Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, орден Трудового Красного Знамени и др.}, вдруг попал под какое-то непонятное гонение и когда решился опубликовать свою книгу воспоминаний о работе центрального артиллерийского конструкторского бюро, которым он руководил, начиная с 1930 года и до начала сороковых годов, неожиданно получил официальный отказ в этом.

Московский журналист Анатолий Шмелев в одной из своих публикаций, как ни печально, причиной этого назвал человеческий фактор. С этим определе­нием, безусловно, нельзя не согласиться. Только вот в чем беда. Как это в нашем тогдашнем государстве, где проповедовалась идея о том, что человек человеку у нас друг и товарищ, могли быть такие разборки в высших эшелонах?

2. ИНТРИГА

А ларчик открывается просто. Воле­вой и очень жесткий характер Василия Гавриловича Грабина не мог справедливо и осознанно восприматься другим, тоже волевым и жестким человеком -руководителем Наркомата вооружений страны - Дмитрием Федоровичем Усти­новым. Он несколько раз пытался убрать В.Г.Грабина из конструкторского бюро. И тогда Василий Гаврилович вынужден был апеллировать к Сталину. Вождь по досто­инству ценил превосходные качества грабинских пушек и особенно его удовлет­воряли фантастически малые сроки их разработки, он поддерживал талантливого конструктора и как превосходного организатора производства. Это в свою очередь асе болезненней воспринималось молодым тогда еще наркомом воо­ружений Д.Ф.Устиновым.

5 ноября 1942 года Сталин подписал Постановление Государственного Коми­тета Обороны о создании Центрального Артиллерийского конструкторского бюро, на базе бывшего Государственного конструкторского бюро-38, во главе с В.Г.Грабиным. В его тематический план входила разработка полковых, дивизионных, танковых, казематных орудий, пушек для самоходных артилле­рийских установок и подводных лодок.

Такой оборот событий вызвал недо­вольство и зависть со стороны недобро­желателей. Воспользовавшись этим мо­ментом, Д.Ф.Устинов начал расчленение центрального конструкторского бюро. Постановлением совнаркома от 27 мая 1944 года был создан Ленинградский филиал этого бюро, преобразованный в 1945 году в самостоятельное предприятие. К этому времени у Устинова появился серьезный союзник - Л.П.Берия, кото­рый считал, что артиллерия свой век отжила (он в то время руководил атом­ным проектом) и, следовательно, многие разработки грабинской ствольной артил­лерии были законсервированы, а то и вовсе отвергнуты.