Первобытные обычаи и традиции. Социальные нормы первобытного общества Список использованных источников
Мальцев В.А., академик Международной академии социальных технологий
Курс академика Мальцева В.А. по светской этике
Лекция № 2. Религия и нравы первобытных людей
1. Отношения между членами первобытной общины
2. Отношение первобытных людей к чужакам
3. Роль личности в первобытном обществе
4. Два взгляда на возникновение нравственности
5. Первобытная религия.
6. Анимизм
7. Фетишизм.
8. Тотемизм и зооморфные боги
10. Жертвоприношение и его роль
11. Роль религии в развитии духовности и нравственности
1. Отношения между членами первобытной общины
О том, какие отношения существовали между членами первобытной общины, мы можем узнать только из дошедших до нас отчётов о научных исследованиях, из дневников и путевых записок путешественников, натуралистов, этнографов, учёных, и просто любопытных людей, исследовавших новые земли и неизвестные народы, начиная с эпохи Великих географических открытий и до наших дней. Одним из учёных-этнографов, обобщивших многочисленные материалы и попытавшегося довести до читателей «историю социального, нравственного и умственного развития человечества» был Президент французского антропологического общества Шарь Летурно (1831-1902), написавший книгу, «Прогресс нравственности», переведённую на русский язык и изданную в 1910 году. Нравы первобытных людей, приведённые Летурно, из свидетельств очевидцев поражают своей жестокостью.
Летурно пишет, что у первобытных людей презрение к человеческой жизни безгранично. Внутри орды или племени беспрекословно царит право сильного. Никакая общественная защита не охраняет слабых; убийство считается частным делом. Каждый защищает себя сам, как может, и мстит по собственному усмотрению. Он указывает на то, что людоедство лежит в начале истории всех племён и народов, а фраза сказанная древними «Человек для человека волк», в полной мере относилась к первобытным людям. Они очень мало заботились о товарищах и нередко поедали без малейшего угрызения совести своих жен и детей. Всё умственное достояние этих, не тронутых ещё культурой, существ не подымается выше, хотя бы и сознательного, но всё же рефлективного действия. «В самом начале человек для человека является таким же животным, как и всякое другое. Поедают не только врага, т.е. соперника, живущего за той речкой, или горой, но даже в случае надобности, женщин, детей и стариков, принадлежащих к собственной орде».
Наблюдения над жизнью первобытных народов позволили сделать ужасающие по свидетельствам бессердечия выводы: «В диких странах каждый человек постоянно бывает наготове: или ему приходится убивать неприятеля, или его убивают. Такая жизнь хищного зверя не может, конечно, способствовать развитию гуманных чувств» Особенно печальная участь ожидала стариков. Мало того, что им не давали умереть своей смертью, так их ещё нередко съедали после убийства. «По словам Платона, у одного из сардских племен существовал обычай убивать стариков палочными ударами (при этом их заставляли смеяться, вспомним «сардонический смех»).
Убивали не только ставших дряхлыми стариков. Не менее распространённым было и детоубийство. Оно встречалось среди самых низших, наименее умственно развитых и наиболее беспомощных человеческих племён. Молодые женщины, которых сегодня назвали бы девочками, начинали рожать после двенадцати лет, поэтому своих трех или четырёх первых детей они убивали, чтобы избавиться таким образом от тяжелой и скучной обязанности носить их на спине в своих скитаниях за вечно кочующими мужьями.
Летурно считает, что «на всем земном шаре и у всех первобытных народов, положение женщины почти повсюду одинаково: без всяких преувеличений можно утверждать, что «женщина была первым домашним животным человека». В подтверждение он приводит множество примеров, свидетельствующих о действительно бесправном положении женщин. Отголоски этих обычаев дошли до наших дней. В отдельных российских регионах мужчина может гордо шествовать впереди жены, которая едва поспевает за ним, согнувшись под тяжестью сумок.
Летурно пишет и о крайне свободных взаимоотношениях между полами, которые начинались очень рано, с 10-12 лет. Он объясняет такую ситуацию тем, что эти «любопытные нравы сложились, очевидно, помимо всякого умышленного подражания животным; но в сущности это – животные нравы, сохранившиеся от того ещё времени, когда предки наши, совершенно подобно другим животным бродили по лесам». Существовали даже особые празднества, во время которых, то, что мы назвали бы развратом молодёжи, получало санкцию и проявлялось в самой разнузданной форме. Дело в том, что самому факту половой связи не придавалось никакого дурного значения.
Первобытный человек не знал любви между мужчиной и женщиной в представлении человека европейской культуры. «По единогласному свидетельству путешественников, такая любовь не встречается среди низших рас. Вьючное животное, орудие наслаждения, а иногда пища про запас – вот три существеннейшие роли, выпадающие на долю женщины в первобытных странах».
Отзвуки жестоких первобытных обычаев оставили свои следы в законодательстве и обычаях такого высококультурного государства, каковым являлся Древний Рим. Первобытное право отца семейства применялось со всею суровостью и на вполне законном основании. Все домочадцы, включая сюда жену, детей и рабов, обязаны были подчиняться воле своего господина. До императора Александра Севера (222-235 гг. н.э.), отец имел право, по закону, предать смерти своего пятидесятилетнего сына, хотя бы даже он был консулом. Точно так же отец мог выдать замуж без согласия свою дочь, а затем расторгнуть этот брак. В Риме разрешалось, на основании древнего закона Ромула, бросать на произвол судьбы мальчиков с физическими недостатками, а девочек всяких.
В правление Августа было установлено, что если хозяин будет убит одним из своих рабов, то все рабы, живущие в его доме, подлежат смертной казни.
2. Отношение первобытных людей к чужакам
Своими или кровными родственниками считались только члены данного рода, поэтому все соплеменники являлись братьями и сестрами, во главе со старейшиной, вожаком, жрецом – отцом (или матерью). Члены же другого рода воспринимались не только как опасные чужаки, но даже нелюди, жители преисподней, чудовища, насылающие болезни, порчу и смерть. Обида, нанесенная кровному родственнику чужим, воспринималась как зло, причиненное всему роду, рождая обычай кровной мести, не щадивший ни женщин, ни грудных младенцев, ибо оставшиеся в живых должны были мстить до последнего. Кровная месть могла поставить роды на грань уничтожения, поэтому, чтобы положить конец взаимному истреблению, обидчиков усыновляли или женили. Как видим, нормы межродовых отношений сильно напоминали повадки стаи хищников, причем хищников очень жестоких и кровожадных.
У первобытных людей элементарная нравственность, какова бы она ни была, обязательна только по отношению к соплеменникам, а в сношениях с чужеземцами дозволительно всякое насилие. Латинское слово hostisозначает одновременно и врага, и иностранца. Первобытные войны нередко походили на охоту, в которой роль дичи выпадала на долю человека. Убивали врага не только с тем, чтобы его съесть, но даже ради одного только смертоубийства, причём не довольствовались истреблением вооруженного неприятеля, но умерщвляли также и женщин, и детей; первобытные войны – настоящие войны всеобщего истребления.
Подтверждения этому мы находим в Библии. После взятия Иерихона Иисус Навин приказывает уничтожить не только всех жителей города: мужчин и женщин, стариков и детей, но «и волов, и овец, и ослов, всё истребили мечём».
Л.Н. Гумилев рассказывает, как объединился Китай в IVвеке до н.э.. Объединение шло в течение четырехсот лет. Маленькие княжества воевали друг с другом и укрупнялись. Причем укрупнение шло способом уничтожения, если один князь брал город другого, то там убивали всё население, включая женщин и грудных детей. Пленных китайцы не брали. У них не было понятия плена вообще.
Шарль Летурно очень оригинально объясняет появление рабства. Он считал, что рабы появились не потому что, кто-то придумал заставлять их работать, а потому что пленных не могли съесть в один раз и оставляли в живых, чтобы съесть позднее, по причине отсутствия холодильников и кто-то придумал, что в ожидании кончины они могут приносить пользу трудясь. Постепенно с развитием культуры это вошло в обычай, в то время как пожирание людей постепенно прекращалось.
3. Роль личности в первобытном обществе
В первобытном обществе отдельная личность не играет никакой роли. Интересы рода и племени превыше всего. По другому и не могло быть. Несмотря на ужасный произвол и жестокость, царившие внутри общины, человек среди сородичей был своим в их понятиях. И вообще людьми считаются только сородичи и соплеменники. Все чужаки не люди. Именно поэтому пленных с необыкновенной легкостью превращали в рабов, которые по своему социальному статусу не сильно отличались от животных. Их даже называли «говорящими орудиями».
Защита своего от чужих была общим делом. Изгнание из родного племени было самым страшным наказанием. Даже в Древней Греции из дошедших письменных памятников известно, что изгнание из родного города подчас бывало страшнее смерти. Изгнанник в чужом городе не имел никаких прав. Его очень легко было лишить имущества и продать в рабство.
По этой причине защита родной общины, племени, города является священным долгом каждого члена родового коллектива. История Древних Греции и Рима полна эпизодами великого мужества и героизма, проявленного гражданами этих государств, при их защите.
Как только власть отдаляется от общины, перестает выражать интересы её членов, патриотизм гаснет. На смену воинам-общинникам приходит наёмная армия, для воинов которой всё равно с кем воевать, лишь бы платили деньги. В Древнем Риме такие армии нередко становились угрозой для самого государства.
Живая связь с природой, которую ощущал язычник, представления о своем родстве с животными приводили к простодушной жестокости. С другими людьми поступали, как с животными, вплоть до употребления в пищу. Повадки животных очень долго служили людям образцом поведения. Хищный зверь комфортно чувствует себя в обличье человека. Страх и насилие - основные инструменты во взаимоотношениях с другими. Цари и фараоны в наиболее развитых языческих государствах прославляли себя в выбитых на камне надписях количеством захваченных земель, разрушенных и преданных огню городов, а также числом пленников, проданных в рабство.
В языках всех малоразвитых народов, не было даже слов для выражения понятий: «добродетель, справедливость, гуманность, порок, несправедливость, жестокость».
4. Два взгляда на возникновение нравственности
На историю возникновения нравственности существуют различные точки зрения, которые напрямую связаны с мировоззренческими позициями людей. Если человек является приверженцем какой-либо религии, то он утверждает, что моральные нормы даны людям богами или Богом. Люди, придерживающиеся атеистических взглядов, обычно ищут корни нравственности в животном мире. Их называют сторонниками натуралистической концепции. После появления эволюционной теории Чарльза Дарвина появились мнения, что вместе с биологической эволюцией происходила эволюция отношений между людьми, которая привела к появлению нравственности. В работе «Происхождение человека», опубликованной в 1871 году «Дарвин решил показать: всё человеческое – язык, мораль, религия, материнская любовь, цивилизация, чувство прекрасного – позаимствовано у животных».
Конечно, отрицать эволюцию в отношениях между людьми было бы нелепо. Однако попытки искать нравственные начала в поведении животных вызывают много вопросов. Да, среди животных, особенно обезьян, существуют взаимопомощь и сотрудничество, но все отношения внутри стаи регулируются «правом сильного», которое основано на насилии, а не морали. Волки охотятся стаями, потому что так легче поймать добычу, но те же самые волки поедают тяжело раненного или убитого сородича.
Кое-кто пытается рассуждать о каком-то всеобщем нравственном законе, якобы существующем в природе, хотя Дарвин вывел, что в растительном и животном мире основным является закон борьбы за существование, который гласит, что побеждает и выживает сильнейший, а слабые обречены на гибель. Особенно наглядно он действует в отношениях травоядных и плотоядных животных. Жизнь плотоядных, напрямую зависит от травоядных. Для того чтобы жить, они должны убивать. Впрочем, хищники не одиноки, такие же отношения между птицами и насекомыми, рыбами и мелкими обитателями водоемов.
Некоторые люди, в том числе и представители науки, считают, что было время, когда не существовало веры в богов, то есть не было религии. Однако археологи и антропологи находят в раскопках поселений и захоронений древних людей очень много свидетельств, доказывающих, что человеку с самых давних времен присуща вера в высшие силы. Об этом же свидетельствует и наличие всевозможных мифов у разных народов. Эти мифы рассказывают о сотворении мира, возникновении жизни, появлении добра и зла, о борьбе людей против зла и утверждении добра, то есть начал нравственности. Для того чтобы люди могли критически оценивать собственное поведение и поведение окружающих, у них должны были появиться и развиться два свойства личности – стыд и совесть. Без них ни о какой-то нравственности говорить нельзя. Совесть – внутренний регулятор собственного поведения, который дает ему постоянную оценку в соответствии со сформированными нравственными убеждениями.
Стыд - это эмоциональное чувство, препятствующее совершению аморальных поступков благодаря учету мнения других людей. Но существует еще и стыд перед собственной совестью, который останавливает человека от совершения неблаговидных дел. Видимо, это наивысшее проявление нравственности в человеке.
Существует мнение, что человечество на заре своего развития жило в гармонии с природой и с собой, а падение нравов происходило под воздействием цивилизации. Возникло оно, по-видимому, под влиянием мифа о золотом веке, при котором люди жили в начале истории. Знаменитый русский анархист князь Кропоткин П.А., ссылаясь на Дарвина, выводил появление нравственности напрямую из животного мира. По мысли Кропоткина различия в нравственном развитии между человеком и животным заключаются только в развитии интеллекта. И животное по своему нравственному развитию сравняется с человеком, «как только его умственные способности будут в такой же степени развиты, как у человека». Дело за малым, чтобы доказать теорию Кропоткина, нужно срочно заняться умственным развитием животных. Учёные занимаются этой проблемой. Им удалось многому обучить животных, но появление нравственности среди них не замечено.
В основе нравственного чувства у человека и животных Кропоткин видит «общественный инстинкт». Следует понимать, что эти измышления были нужны идеологу анархистов для того, чтобы обосновать свою теорию о необходимости уничтожения государства и церкви.
Анархизм как организационно оформленное движение нигилизма, нуждался в новом взгляде на происхождение морали и нравственности. Не могли же анархисты признать, что нравственные представления людей возникли из их религиозных воззрений, которые являются, по выражению анархистов, «историческим хламом», который необходимо выбросить на свалку. Теория о животном происхождении нравственности П.А. Кропоткина одного из главных идеологов русского анархизма, давала обоснование идеям о ненужности государства, так как открывала «общественный инстинкт» в качестве основы сотрудничества среди животных и людей. Этот открытый им инстинкт, позволял объявлять государство не несущим какой-либо прогрессивной роли и требовать его уничтожения. Его научные изыскания были подчинены политической цели – обоснованию правомерности деятельности анархистского движения. Сегодня мы видим утопичность этих идей и их деструктивное влияние на всё человечество и особенно молодёжь. Государство, как регулирующий орган в отношениях между людьми, будет нужно всегда и чем сложней эти отношения, тем значительнее роль государства.
Поиск истоков нравственности в общественном инстинкте животных и первобытных людей отражает стремление материалистов отвергнуть влияние духовного развития человечества на формирование нравственных представлений. Особенно старательно такие учёные пытаются уничтожить следы религиозного влияния на появление и развитие гуманистического мировоззрения и нравственности. Психоаналитики и философы ХХ столетия также старательно разыскивали истоки гуманистической нравственности в мире животных и матриархате, доказывая, что идеи господства и насилия возникли при переходе к патриархату и моногамной семье.
Если, согласно теории эволюции, прогресс – это путь от простого к сложному, от низшего к высшему, то, выдвигая в качестве образца, поведение животных, эти теоретики служат не прогрессу, а, наоборот, тянут общественное развитие назад.
В этой связи представляют интерес взгляды на происхождение нравственности основоположника советского строя В.И. Ленина. «В каком смысле отрицаем мы мораль, отрицаем нравственность. В том смысле, в каком проповедовала её буржуазия, которая выводила эту нравственность из велений бога ». Яснее не скажешь. Важна не нравственность как таковая, а источник ее возникновения и если он связан с Богом, то такая нравственность не нужна.
Следуя логике рассуждений Кропоткина, что нравственность происходит из общественного инстинкта одинакового для людей и животных, в первобытном обществе, которое сохранило теснейшую связь с природой, нравственность должна была бы находиться на высочайшем уровне. Как видим, это не так. На фоне нравов, описанных Шарлем Летурно, рассуждения о каких-то животных корнях нравственности в писаниях князя Кропоткина П.А. и его последователей выглядят крайне неубедительно. Мы узнаём обратное, чем ниже находились люди на ступени духовного развития, тем более дикими и жестокими были их нравы, поэтому животные инстинкты и повадки происхождение нравственности объяснить не могут. Те зачатки нравственных качеств, которые наблюдаются у животных, никогда не могут перерасти в совесть, а затем и в нравственность, так как подавляются другими более сильными инстинктами – сохранения жизни и продления рода.
5. Первобытная религия.
Рассматривая зарождение нравственных норм в отношениях между людьми, мы должны возвратиться к истории зарождения религии, так как в ней появились идеальные представления об отношении людей с богами, по образцу которых строились затем отношения с окружающими.
Первобытная религия это не просто фантастическое отражение окружающей природы в сознании первобытного человека, как считают некоторые учёные-атеисты, а нечто гораздо большее. Думается, что её появление было вызвано в первую очередь попытками древних людей дать объяснение явлениям окружающей действительности. Как только у людей зародилось сознание, они пытаются ответить на вопросы: почему и для чего происходят природные явления, и кто их направляет.
В книге Л. Леви – Брюля «Сверхъестественное в первобытном мышлении» приведен его разговор с шаманом, объясняющий происхождение древних обычаев. «Мы не верим, мы боимся, - заявил шаман.- Мы боимся коварных духов жизни, воздуха, моря, земли, которые могут помочь злым шаманам причинить вред людям. Мы боимся духов мертвых, как и духов убитых нами животных. Вот почему и для чего мы унаследовали от отцов все древние правила жизни, основанные на опыте и мудрости поколений. Мы не знаем, как что происходит, мы не можем сказать, почему это происходит, но мы соблюдаем правила, чтобы уберечь себя от несчастья».
Шаман признаёт, что древние правила жизни, унаследованные от отцов, предназначены уберечь людей от несчастий. Первобытные религии и служили выработке подобных правил.
Вначале религии не имели устоявшегося культа и не охватывали много племён, как правило, в каждом из них были собственные верования и демоны для поклонения. Но все древние религиозные верования имели похожие формы в разных удалённых друг от друга странах и континентах, о которых мы сейчас и поговорим. Ими являются: анимизм, фетишизм, тотемизм и магия. Причём между ними не было определённой границы, они переплетались в верованиях племени, но все формировали у древнего человека основанное на этих верованиях отношение к окружающему миру и если не нравственность, то нрав как одного человека, так и всего племени.
6. Анимизм
Древний человек был очень слаб перед силами природы. Смена времен года, дня и ночи, ураганы и ливни, грозы и наводнения, извержения вулканов и другие проявления природных сил показывали бессилие человека перед ними. В то же время люди пытаются найти ответы на причины возникновения этих явлений.
Первое, что приходит им в голову, является одушевление природных сил и объектов. Так возник анимизм (от лат. аnima, animus– душа, дух) – вера в души и духов. Сюда в глубокую древность тянутся следы сегодняшнего понятия «духовность». По теории английского антрополога Тэйлора анимизм присущ любой из первобытных религий и подразделяется на два направления.
Первым является одушевление древним человеком предметов и явлений окружающего мира. Он считал их равными себе и наделял желаниями, чувствами, волей, мыслями. На этой почве возникла вера в существование духов грозных сил природы, растений, животных, умерших предков. Считая себя частью природы, люди переносили на нее и свои представления о душе. Первобытный человек наделял душой все, что его окружало. Так племена кондов, жившие в Индии, верили, что число духов природы бесконечно, они наполняют весь мир, и нет в природе силы или предмета, начиная от комка земли до моря, которые бы не имели своего духа. Они охраняют холмы и рощи, реки и ключи, тропинки и хижины. У древних греков наряду с поклонением богам существовала вера в духов природы. Эти духи могли быть добрыми и злыми, поэтому их боялись и почитали.
Духи выступали покровителями животных и растений, человека и его рода, семьи. До наших дней дошли рассказы про домовых или как сейчас называют «барабашек». Духи могли выступать в образе людей или животных или иметь черты тех и других. У славян леший – хозяин леса и зверей - изображался с рогами и копытами. Водяного представляли с перепончатыми лапами и рогами. Домовые часто походили на хозяина дома.
Со стороны древних людей было естественным устанавливать и сохранять с ними хорошие отношения, чтобы они не вредили, а наоборот помогали. Так появляется желание задобрить этих духов и люди придумывали ритуалы принесения духам подарков, которые получают название жертвы, совершали в их честь различные обряды. Можно сказать, что коррупция родилась одновременно с духовностью. Позднее эти духи получили название демонов, а вера полидемонизм.
Другое направление анимизма возникло в результате наблюдения и размышления древних людей над собой и сородичами. Такие явления как сон, болезнь и смерть, а также галлюцинации и транс, которые можно было вызвать употреблением грибов, других растений или специальными ритуальными плясками наводили первобытного человека на размышления о том, что внутри его тоже живёт душа, которая время от времени покидает тело. В дальнейшем формируются представления: о существовании души после смерти тела, о переселении душ в новые тела, о существовании загробного мира.
Несмотря на кажущуюся примитивность, некоторые из родившихся в древности представлений и обрядов дожили до наших дней, ставя в тупик науку. Современным биологам известен феномен «смерти Вуду». Документально такое явление подтверждено в Австралии. Этнографы наблюдали в одном из племён аборигенов, что шаман, недовольный одним из сородичей, организовал пение о нём заупокойных песен. На следующий день этот человек тяжело заболел. Этнографы вызвали скорую помощь, больного увезли в госпиталь и обнаружили у него острую почечную недостаточность, однако успели спасти. Во втором случае спасти заболевшего не удалось, но диагноз был тот же.
Человеческая душа представлялась не как духовная субстанция, а как вещь, которую можно было украсть, спрятать и даже уничтожить. Первобытные люди верили, что после смерти душа человека отправлялась в загробный мир. Загробный мир мыслился как копия земного, но в котором жизнь легче и приятней. На ранних этапах первобытного общества загробный мир помещали недалеко от поселений живых. По мере развития представлений о различиях между духовным и телесным, загробный мир все более удалялся от поселений живых людей. У многих сибирских народов он находился в верховьях или низовьях рек, у скандинавских - на Севере, в краю вечного холода. Путешествие в загробный мир становится для души тяжелым и опасным, требующим особой подготовки, обрядов, ритуалов, жертвоприношений. Душе приходится переправляться через опасные реки и пробираться мимо чудовищных зверей.
На вершине развития языческих верований загробный мир раздваивается на ад и рай. Рай помещают на вершины гор, а затем на небо. Ад уходит в подземное царство. В самых развитых верованиях посмертная участь души зависит не только от выполнения положенных ритуалов, но и от поведения человека, выполнения им нравственных установок в земной жизни. Вера в посмертное воздаяние утратила свое значение в наше время, но в те времена, когда люди искренне верили в жизнь после смерти или новое рождение только в другом обличье, она была очень важной для них. Именно ответственность за свое поведение перед высшими, невидимыми силами постепенно породила совесть как форму ответственности человека за выполнение нравственных норм перед самим собой и другими. Как только возникает ответственность человека не только перед родом, племенем, государством или обществом, но и перед собственной совестью за свое поведение, то с этого момента возникает нравственность.
7. Фетишизм.
Фетиш в переводе означает амулет, талисман, идол, ему приписываются сверхъестественные свойства: способность исцелять, предохранять от «порчи», избегать вражеских козней, помогать на охоте. Фетишизм в форме суеверия дожил до XXIстолетия и преспокойно существует в форме веры в чудесные свойства всевозможных талисманов, амулетов, минералов и драгоценных камней, деревьев и других оберегов, приносящих удачу.
Первобытные люди в качестве фетиша могли избрать любой предмет, поразивший их воображение. Им мог стать необычный камень, длинный клык хищника, раковины, кусок дерева или фигурка, сделанная собственноручно и самые неожиданные предметы, в том числе поделки из природных материалов.
К фетишам относились не всегда с должным уважением. Когда считали, что он помог, то благодарили, но если полагали, что фетиш не сумел защитить, то наказывали. В Африке наказание служило для фетиша побудительным мотивом к действиям. Чтобы он не забывал, о чём его просили, в него забивали гвозди, если фетиш не выполнял просьбу, то его выбрасывали.
О том, как появляются фетиши, А. Мень приводит рассказ охотника-эскимоса. Однажды, проверяя ловушки, этот охотник услышал тревожный крик ворона и остановился. Он решил из-за кустов посмотреть, что происходит впереди. Когда он выглянул, то увидел, как громадный медведь терзает попавшего в ловушку ворона. Переждав пока зверь уйдёт, охотник собрал кости ворона, зашил в мешок и сделал амулетом, который носил на шее, так как считал, что ворон спас ему жизнь.
8. Тотемизм и зооморфные боги
Тотемизмом называется вера в то, что какой-то род или племя происходит от общего предка, как правило, животного. Как свидетельствуют некоторые учёные, что вначале тотемом служило животное, которое являлось главным источником пищи для данного племени и по этой причине становилось предметом поклонения. Позднее отношение к тотему изменилось. Во многих случаях возник запрет на употребление его в пищу. Но самое главное, что произошло, это возникновение веры в кровную связь между тотемным животным и данной группой родственников. Тотем явился символом связи людей друг с другом, на его основе развился культ поклонения предкам.
Учёные обнаружили в пещерах – местах обитания первобытных людей много странных рисунков. Они изображают чудовищ, сочетающих человеческие и звериные черты. Так на одном из рисунков изображено существо, у которого ноги человека, а туловище и голова оленя. Некоторые из учёных считают, что первобытные художники так изображали шаманов, во время камлания, нарядившихся в звериные шкуры. Однако есть мнение, что на подобных рисунках древние художники изображали свои представления о неразрывной и даже кровной связи людей и животных.
На почве тотемизма, родилось религиозное почитание животных, которое в науке получило название зоолатрия. До наших дней дошло почитание животных в Индии, где коровы беспрепятственно расхаживают по улицам самых больших городов. По мере того как религиозные представления оформлялись в культы, с выработанными ритуалами, узаконенной в общественном сознании иерархией богов, они по-прежнему сохраняли звероподобные или зооморфные черты. Звероподобные боги оставили свой след в самых высокоразвитых цивилизациях древности. Особенно наглядно они представлены в древнеегипетской религии, где подавляющее число богов имеют сочетание человеческих и животных признаков. Более того, египтяне верили в магическую силу жука-скарабея, а бог Себек носил образ крокодила, питавшегося приходящими паломниками которых служители сбрасывали ему в воду.
Духовная связь между людьми и животными имела далеко идущие последствия. Человек, ведущий свою родословную от хищника, стремился заимствовать звериные повадки предка, по этой причине строил свои отношения с другими людьми как зверь.
9. Магия
Магия или колдовство играла весьма важную роль в жизни первобытного человека. Ощущая свою слабость перед силами могущественной природы, он надеялся противостоять им при помощи специальных заговоров, обрядов, ритуалов. Сами первобытные религиозные верования: анимизм, фетишизм и тотемизм, одушевлявшие окружающую природу и придававшие осмысленность её явлениям приводили нашего предка к мысли о возможности изменения хода событий путём установления с этими силами контакта. Как бы ни были примитивны древние верования, но они, в первую очередь магия, давали древним людям важнейший психологический фактор, позволявший выживать в сложнейших катаклизмах – надежду .
Среди народов севера нашей страны до сих пор сильна вера в шаманов. Это наследники древних магов – колдунов, которые могут решать проблемы людей своего племени. Более того, к ним стало модным обращение за помощью со стороны жителей больших городов в наше время. Как ни пытались в советский период развенчать их могущество, но стоило лишь прекратить гонения, как ожила эта древняя профессия. Если даже сегодня влияют на людей шаманы, то можно представить, какое влияние они оказывали тысячелетия назад, когда не было учителей, врачей, телевидения и газет. Тем более, что и сейчас многое в их действиях не поддается научному объяснению.
Существовала обширная любовная магия, при помощи которой привораживали или наоборот хотели разлучить с любимым. Примером любовной магии могут быть существовавшие у многих народов обряды колдовства над одеждой, волосами, остатками пищи, а также заговоры с целью «приворожить», возбудить ответную любовь. Подобная магия победоносно шествует через века и тысячелетия до наших дней. В нее можно верить или не верить, но она живет и главное в ней то, что чаще всего она является орудием зла. Колдунов, которые помогают людям, всегда было очень мало, а вот причинить человеку всевозможные неприятности находилось много желающих.
В древней магии самым существенным моментом является попытка повлиять на другого человека опосредованным путём. Колдуют на образ этого человека в виде куклы или другого изображения. Таким образом, происходит перенос свойств неживого предмета на живого человека. Перед нами сложный психологический процесс, зародившийся в глубокой древности.
Магия служила первобытным людям не только для того, чтобы выжить благодаря более успешной охоте, но и для борьбы с врагами. Ученые считают, что большинство войн в первобытном обществе начиналось из-за взаимных обвинений или подозрений в колдовстве. Существовало много магических приемов для наведения на врагов порчи, или, как сегодня говорят, сглаза.
В нравственных представлениях древних всякий «чужой» был врагом и вызывал неприязнь, страх и ненависть. Естественно, что такое отношение было обоюдным, и каждая из сторон видела в чужаках источник неудач, несчастий, болезней и даже смерти, которые насылались с помощью колдовских приёмов.
Однако вера во вредоносную магию была не всегда абсурдна, как кажется на первый взгляд, например, вернувшиеся после походов по чужим землям считались заражёнными вредоносной магией и должны были пройти обряд очищения. Похожие обряды проводились и по отношению к чужакам, по каким-то причинам прибывшим в племя. Если вспомнить о том, что заразные заболевания существовали и в те времена, то эти очистительные обряды очень сильно напоминают своеобразную дезинфекцию, включающую и карантин.
Встречаются суждения учёных о том, что «каннибализм, охота за скальпами и головами, практиковавшиеся многими первобытными народами – не признак их жестокости, а магические действия, в ходе которых сила, ловкость противника переходила к победителю. Овладев головой врага, воины совершали сложные обряды, целью которых было подчинение духа убитого, иначе он мог погубить и победителей и их родственников».
Чуть выше мы говорили о том, что религиозные верования влияли на нравы людей, представим, что учёный, который не считает охотников за скальпами «свирепыми» попал в их руки, и они начали с него ещё живого снимать скальп. Интересно, что бы он говорил после такой процедуры о своих мучителях и главное, как оценил их нравы?
10. Жертвоприношение и его роль
Жертвоприношение играло особую роль в языческие времена. Это был ритуал установления связи человека с богами. Богам посвящались праздники, придумывались специальные ритуалы принесения жертв. При помощи жертвы люди надеялись получить от богов или духов помощь или благоволение, а также и прощение за какие – либо неблаговидные поступки. Жертвоприношения совершались как регулярно, приуроченные к праздникам, так и в случае неординарных событий: при похоронах сородича - чем более знатным был умерший, тем более обильными были жертвы; в случае начала или окончания войны, с целью исцеления заболевшего и т.д..
Жертвой могло служить все, что люди считали наиболее ценным. Она могла быть бескровной и кровавой. Так землевладельцы приносили в жертву богам плоды своего труда: вино, мед, молоко, масло и пищу, приготовленную из них. Для принесения кровавых жертв выбирались животные или люди. Чем более знатным и могущественным был жертвователь, тем крупней и больше он приносил жертвенных животных. Бедняки приносили в жертву чаще всего голубей. В жертву могло быть принесено не любое животное. Существовал строгий ритуал отбора. Предъявлялись жесткие требования к физическому состоянию, здоровью и даже окрасу жертвенных животных. Забой скота также сопровождался четким ритуалом.
После принесения в жертву животного часть жертвенного мяса сжигалась, а большая часть съедалась участниками церемонии жертвоприношения и жрецами, которые руководили жертвоприношением и были служителями бога в храме или капище, где оно происходило.
Языческим богам часто было не достаточно крови убитых животных. У многих древних народов они требуют в жертву людей. Древних греков и римлян, которые сами не отличались особым гуманизмом, особенно поражали человеческие жертвоприношения, имевшие место у финикийцев. Часто в жертву приносили военнопленных, выбирая для этого самых красивых. В столичном городе Карфагене человеческие жертвы приносились богу Баал-Хаммону. Особой любовью у этого бога пользовались младенцы до шести месяцев, но он не брезговал малышами и до четырех лет. Дети аристократов для этого бога доставляли наибольшее удовольствие. До наших дней дошло описание ритуала. Ребенка убивали, затем клали на согнутые в локтях руки медного истукана, каким был бог, и сжигали. Этот ритуал называли молк, молек или молок отсюда в русском языке появилось слово Молох, которым стали обозначать кровожадного бога финикийцев. В момент, когда над Карфагеном, осаждённом римлянами, нависла смертельная опасность, было сожжено 500 детей, из которых 200 были сыновьями знатных родителей.
Во время завоевания Америки конкистадоры столкнулись с жертвоприношениями у американских индейцев. Так как это было в эпоху, отдаленную от нас всего на пятьсот лет, то сохранились письменные свидетельства об одном случае. 19 февраля 1487 года состоялось открытие храма, посвященного богу ацтеков. Император Ауисотль получил почетное право принести первую жертву. Каменным ножом он разрубил грудь жертвы, вырвал из нее бьющееся сердце и вручил верховному жрецу. Вслед за этим во всех храмах города началась кровавая вакханалия жертвоприношений, в результате которой было убито по разным данным от 4000 до 80600 человек. Кровь потоками сбегала по ступеням храмовых пирамид.
Еще греческие философы подметили двусмысленность и формальность жертвоприношения, так как оно затрагивало только внешнюю, материальную, сторону отношений людей и богов, не касаясь духовной и нравственной. Мы уже говорили, о том, что на каком – то этапе языческих отношений появляется внутренняя ответственность человека перед богами за неправедные дела, но языческие верования решают этот конфликт просто. Прощение достигается путем принесения жертвы. То есть жертвоприношение выступает своеобразным средством платежа, а в отношениях между человеком и богами существует своеобразный «коммерческий» расчет.
Иисус Христос обратил на это внимание своих учеников. Когда в храме бедная женщина отдаст в жертву мелкую монетку, которая у нее была, он сказал, что ее жертва больше всех, так как она отдала все пропитание свое, а те богачи, которые жертвовали крупные суммы, только небольшую долю своего добра.
Родившись, как чувство благодарности и признания зависимости первобытного человека от сверхъестественных сил, жертвоприношение на более поздних этапах язычества стало тормозом на пути развития нравственных отношений, так как подменяло совесть жертвой и позволяло человеку лукавить перед богами и самим собой.
Многобожие.
По мере усложнения религиозных культов среди сверхъестественных существ появилась иерархия. Копируя социальное устройство внутри племён, люди из множества духов и демонов выбрали самых могущественных и стали называть их богами, которым отдали в услужение, оставшуюся нечистую силу. Так родились религиозные верования, получившие название многобожие или политеизм.
11. Роль религии в развитии духовности и нравственности
Люди мыслящие атеистически стремятся доказать, что духовность делится на светскую и религиозную. К светской духовности они относят науку, искусство, культуру. Более того, некоторые из них выделяют религию из культуры. Чтобы не задевать их чувства будем считать, что они добросовестно заблуждаются. Не стоит большого труда понять, что сама культура и её различные сферы, в том числе наука, искусство, литература, живопись, музыка, танцы зародились внутри религии. Прежде чем появилась астрономия, человек заселил небо богами. Планеты - Венера, Марс, Юпитер получили свои имена от богов. Само солнце было богом, как древних египтян, так и инков, ацтеков, майя. Можно сказать, что вся египетская религия связана с почитанием солнца как бога. В честь этого бога были построены величественные храмы в Египте и Латинской Америке. Множество кровавых человеческих жертв было принесено солнцу в Южной Америке.
Древний художник, изображая на скалах в глубине тёмных пещер животных, делал это не только из любви к искусству. Он участвовал в магическом обряде, когда переносил свойства живых существ на их изображения. Он как бы получал над ними власть и тем самым обеспечивал добычей своих сородичей.
Дошедшие из глубокой древности каменные скульптуры, получившие название «древних Венер» с гипертрофированными признаками репродуктивных возможностей являются свидетельствами заботы людей о продолжении рода. Причём такие скульптуры небольших размеров находят в различных частях планеты. Они имеют явно мистический смысл.
Построенные в древние времена циклопические сооружения в различных частях света, будь то египетские пирамиды или мегалитическое сооружение Стоунхенджа, имели священное, сакральное значение. Даже танец древних охотников вокруг костра, сопровождавшийся хлопаньем в ладоши, звуками немудрёных музыкальных инструментов или барабанным боем и пением присутствующих, были частью магического ритуала.
Именно религия определяла место человека в окружающей природе. Пока религиозные представления заставляли людей поклоняться богам, имеющим звериную личину, ни о каких гуманных отношениях между ними, речи идти не могло. Копируя повадки хищников, древние люди охотились за головами, снимали скальпы, ели других людей, так как считали, что они такая же дичь, как и прочие звери. У них был звериный дух и нравы. Можно согласиться с Ч. Дарвиным и князем П. Кропоткиным, что люди образцы поведения заимствовали у животных, но назвать их нравственными, мало у кого повернётся язык. Это дикие, свирепые, звериные нравы, но не нравственность, под которой В.И. Даль понимал хорошее поведение. Другими нравы древних людей просто не могли быть. Жестокость окружающего мира, в котором действовал закон борьбы за выживание, обрекающий на смерть слабого, не оставляла места для гуманизма, не имевшего оснований для появления. Нужны были колоссальные изменения в религиозных представлениях и мировоззрении людей, чтобы нравы переросли в нравственность, для чего потребовались тысячелетия.
Вопросы для обсуждения:
1. Какую характеристику даёт Шарль Летурно нравам первобытных людей?
2. Кого первобытные люди относились к чужакам?
3. Чьи интересы защищает первобытная община?
4. Какие существуют мнения по поводу происхождения нравственности?
5. Как вы думаете, согласуется ли идея Кропоткина об истоках нравственности с законом эволюции Дарвина?
1. Какую роль играла религия в жизни первобытных людей?
2. Объясните значение термина «анимизм» и его влияние на развитие духовности людей.
3. Как тотемизм мог влиять на нравственные представления древних людей?
4. Что обозначает выражение «зооморфные боги»?
5. Какую роль в жизни первобытных людей играли фетишизм и магия?
5. Что означал для язычника ритуал жертвоприношения?
6. Почему жертвоприношение мешало развитию нравственности?
7. Охарактеризуйте связи, существовавшие между религиозными и нравственными представлениями людей в древности.
Мораль, как и все другие социальные явления, исторически сформировалась и развивалась. Возникновение морали связано со становлением общества, прежде всего общественного труда. Общественно-трудовая деятельность людей, как бы примитивна она ни была на начальных стадиях, предполагает более или менее устойчивые отношения между людьми. В первобытном обществе силами коллектива обуздывался зоологический эгоизм. Критерий добра и зла определялся тем, что шло на пользу или во вред роду и племени. Европейцев, знакомившихся с народами, стоявшими на уровне первобытного общества, поражали такие черты их, как храбрость, справедливость, правдивость. Руссо говорил о золотом веке в прошлом, а Вольтер сказал, что ему захотелось на четвереньках убежать в лес.
Однако не стоит идеализировать первобытное общество. Низкий уровень производства выдвигал два требования к человеку: физическая сила и способность переносить страдания. Обряд посвящения (инициация), татуировка (когда, например, в глубокие надрезы вкладывалась соль) направлены были именно на формирование этих качеств. Когда же человек слаб – он обуза для коллектива. Не случайно поэтому оставляли стариков на покидаемом месте стоянки рода и племени, что фактически приводило их к смерти.
Регулировка отношения личных и общественных интересов первоначально осуществлялась через систему запретов определенных поступков – табу. Появляется дифференциация поступков на позитивные и негативные, т. е. поступки, которые следует выполнять, и поступки, которые запрещаются. Мораль становится средством ориентации человека в социальной среде.
14. Рабовладельческая и феодальная мораль.
Мораль в рабовладельческом обществе опиралась на два главных тезиса – рабство послано богами, оно справедливо и незыблемо, а также, что раб относится к категории вещей, говорящего орудия для работы и утех. Раба можно было купить, обменять, убить, жизнь его не представляла особой ценности. Рабам богами было предписано заниматься тяжелым физическим трудом, это считалось их уделом и наказанием, господам было запрещено физически трудиться, чтобы избежать проклятия богов.
Высшими нравственными добродетелями считались мужество, стойкость, любовь к своему городу, воинская доблесть. Мораль оправдывала ведение войн, мародерство, жестокость к врагам, честолюбие и властолюбие.
Мораль рабов так и не сложилась в единую систему взглядов. Рабов, как правило, брали из людей других народов, захваченных в войнах, они говорили на разных языках, относились к разным верам, занимались разными видами работ. Единственное, что их объединяло – это ненависть к своим угнетателям.
Наряду, с господствующей моралью, оправдывающей рабство, возникали течения, протестующие против него. Начинает формироваться мораль ценности каждой человеческой личности, ее уникальности и неповторимости. Вначале господам предписывается держать своих рабов в сытости и добром здравии, а затем появились течения, заставляющие господ на равных разговаривать с рабами, устраивать их жизнь, сообразуясь с трудолюбием. Трудолюбивому и покладистому рабу настоятельно требовалось найти достойную жену и обеспечить их жизнь.
Рабовладельческая эпоха была очень противоречивой. Наряду с господствующей моралью, прославляющей в человеке господина, властолюбца, заботящегося исключительно об удовлетворении своих потребностей и потребностей своего города, было много философов, ученых, художников, поэтов, поднимавших в своих произведениях тему добра и зла. Прекрасными для человека они считали добродетели добра, любви и справедливости, к отвратительным порокам относили обман, жестокость, разврат, злословие, жажду наживы. Такие темы поднимали Аристофан, Тацит, Плутарх, Сенека. Нравственной свободой они считали достижение нравственного совершенства.
Мораль феодального общества была полной противоположностью морали античного общества. Ее акцент сменился с личности, как носителя нравственности в сторону внешних факторов, не зависящих от воли человека. Эта мораль оправдывала духовное угнетение людей, зависимых от воли господина.
Мораль оправдывала божественное происхождение «высших» и «низших» людей. Справедливость приписывала «высшим» обладание властью и богатством. Большое значение имело в то время статусное положение в обществе.
Господствующее место занимала религиозная мораль, которая закрепляла определенные нормы, традиции и ритуалы, по которым предписывалось жить обществу. Религиозные догмы защищало государство системой законов.
Богатство являлось статусной принадлежностью, данностью от Бога. Им могли обладать лишь высшие слои общества. Для остальных стремление к материальным ценностям рассматривалось, как жадность, которая была по церковным нормам смертельным грехом.
В феодальном обществе из категорий нравственности более всего ценилось послушание патеру, от которого человек был в зависимости. Кроме этого к добродетелям относили сословную честь и верность. Сословные нравственные традиции закреплялись в рыцарских кодексах, цеховых уставах, кодексах членов ордена. Высоко ценились среди всех сословий воинская доблесть, храбрость, благородство, слава. Члены сословий должны были заботиться о своем окружении, оказывать помощь другим членам сословия при необходимости, печься о сословной чести. Сословная нравственность строилась на таких качествах, как гостеприимство, щедрость, взаимопомощь. Особо почитаемой добродетелью среди всех сословий была набожность. Нравственность считалась плодом Святого Духа, которую необходимо было заслужить ритуалами поклонения Богу.
Физический труд считался прерогативой низших сословий и был презираем феодалами и другими людьми, которые были наделены богатством и властью.
Мораль и нравственные категории феодального общества строились на обосновании их принадлежности Богу. Он формирует добродетели человека, исходя из положения, которое тот занимает в обществе и усилий, которые тратит человек для поклонения покровителю и исполнения божественных ритуалов.
Первобытные люди жили небольшими обществами, с трудом добывая из озер и лесов скудные средства пропитания и изготовляя для этого костяные и каменные орудия. Но уже в такой жизни первобытный человек должен был приучаться отождествлять свое «я» с общественным «мы» и вырабатывал, таким образом, первоначальные основы нравственности. Он привыкал думать о своем роде, как о чем-то, чего он составлял только часть, и вовсе не главную часть, так как он видел, как ничтожен был бы каждый перед лицом грозной, суровой природы, если бы перестал быть частью рода. Он привыкал вследствие этого ограничивать свою волю волей других, а это составляет основное начало всякой нравственности. Действительно, мы знаем, что самые первобытные люди ледникового и раннего послеледникового, т.е. озерного периода, уже жили обществами - в пещерах, в трещинах скал или под нависшими скалами и что они сообща охотились и ловили рыбу своими первобытными орудиями, а сожительство и сотрудничество уже предполагают выработку некоторых правил общественной нравственности.
П.Е. Кропоткин отмечает, что такое «воспитание» первобытного человека продолжалось десятки тысяч лет и, таким образом, продолжал вырабатываться инстинкт общительности и он становился с течением времени сильнее всякого себялюбивого рассуждения. Человек привыкал мыслить о своем «я» не иначе как через представление о своей группе. Раз существует общежитие, в нем неизбежно складываются известные формы жизни, известные обычаи и нравы, которые, будучи признаны полезными и становясь привычными путями мышления, переходят сперва в инстинктивные привычки, а потом и в правила жизни. Так складывается своя нравственность, своя этика, которую старики - хранители родовых обычаев ставят под охрану суеверий и религии, т.е., в сущности, под охрану умерших предков .
Но раз мы убедились, что такое отождествление личности с обществом существовало, хотя и в малой степени, у людей, нам становится понятно, что, если оно было полезно человечеству, оно неизбежно должно было усиливаться и развиваться в человеке, обладавшем даром слова, которое вело к созданию предания; и в конце концов оно должно было привести к развитию прочного нравственного инстинкта.
Правила жизни у разных современных диких племен различны. В разных климатах у племен, окруженных различными соседями, вырабатывались свои собственные нравы и обычаи. Племен, вполне сохранивших быт того времени, конечно, уже нет. Но больше других сохранили его дикари Крайнего Севера - алеуты, чукчи и эскимосы, до сих пор живущие в тех же физических условиях, в каких они жили в самом начале таяния громадного ледяного покров, а также некоторые племена крайнего юга, т.е. Патагонии и Новой Гвинеи, и маленькие остатки племен, уцелевших в некоторых горных странах, особенно в Гималаях.
Как раз о племенах далекого Севера мы имеем обстоятельные сведения от людей, живших среди них, особенно для алеутов Северной Аляски - от замечательного бытописателя миссионера Веньяминова, а для эскимосов - от экспедиций, зимовавших в Гренландии, причем описание алеутов Веньяминовым особенно поучительно.
Прежде всего, следует отметить, что в алеутской этике, как и в этике других первобытных племен, есть два отдела: выполнение одних обычаев, а следовательно, и этических постановлений безусловно обязательно; выполнение же других только рекомендуется как желательное, и за их нарушение виновные подвергаются только насмешке и напоминанию. У алеутов, например, говорят, что то-то и то-то «стыдно» делать.
Так, например, стыдно, писал Веньяминов, бояться неизбежной смерти, стыдно просить пощады у врага; стыдно быть уличенным в воровстве; то же опрокинуться со своей лодкой в гавани; стыдно бояться выйти в море во время бури; первому ослабнуть в долгом путешествии и выказать жадность при дележе добычи (в таком случае все остальные дают жадному свою долю, чтобы его пристыдить); стыдно разболтать тайну своего рода жене; стыдно, если вышли на охоту вдвоем, не предлагать лучшую добычу товарищу; стыдно хвастаться своими поступками, тем более вымышленными, и называть другого презрительными словами. Стыдно, наконец, выпрашивать милостыню; ласкать жену в присутствии посторонних или танцевать с нею, а также лично торговаться с покупателем, так как цену за предлагаемое добро должно назначить третье лицо. Для женщины стыдно не уметь шить и танцевать и вообще не уметь делать того, что лежит на обязанности женщин; стыдно ласкать мужа или даже разговаривать с ним в присутствии посторонних.
Одна из экспедиций, зимовавших в Гренландии, описала, как живут эскимосы по нескольку семей вместе в одном жилье, разделенном для каждой семьи занавескою из звериных шкур. Эти дома-коридоры иногда имеют вид креста, в середине которого помещается очаг. В долгие зимние ночи женщины поют песни, и в них они нередко осмеивают тех, кто чем-нибудь провинился против обычаев благовоспитанности. Но рядом с этим существуют правила, безусловно обязательные; и на первом плане стоит, конечно, совершенная недопустимость братоубийства, т.е. убийства в среде своего племени. Одинаково недопустимо, чтобы убийство или поранение кого-нибудь из своего племени человеком из другого племени оставалось без родового отмщения.
Затем существует целый разряд поступков, настолько обязательных, что за неисполнение их на человека обрушивается презрение всего племени, и он рискует стать «изгоем», т.е. быть изгнанным из своего рода. Иначе нарушитель этих правил мог бы навлечь на все племя недовольство обиженных животных, как, например, крокодилов или медведей, о которых я говорил в предыдущей статье, или же незримых существ или духов предков, покровительствующих племени .
Так, например, Веньяминов рассказывает, что, когда он уходил откуда-то на судно, на берегу забыли взять связку вяленой рыбы, принесенной ему в подарок. Когда он вернулся в то же место через полгода, он узнал, что за время его отсутствия племя пережило сильный голод. Но подаренную ему рыбу никто, конечно, не тронул и связку принесли в сохранности. Поступить иначе значило бы навлечь всякие напасти на все племя. Точно так же Миддендорф писал, что в тундрах северной Сибири никто ничего не тронет из оставленных кем-нибудь в тундре саней, даже если бы в них имелась провизия. Известно, как постоянно голодают все жители Дальнего Севера, но воспользоваться чем бы то ни было из оставленных продуктов было бы тем, что мы называем преступлением, а такое преступление может навлечь на все племя всякие невзгоды. Личность и племя отождествляются в данном случае.
Наконец, у алеутов, как и у всех первобытных дикарей, есть еще ряд постановлений, безусловно обязательных,- священных, можно сказать. Это - все то, что касается поддержки родового быта: его деления на классы, его брачных установлений, понятий о собственности - родовой и семейной, обычаев, соблюдаемых на охоте и рыбной ловле (сообща или в одиночку), перекочевок и т. д., и, наконец, есть ряд племенных обрядов вполне религиозного характера. Тут уже имеется строгий закон, неисполнение которого навлекло бы несчастье на весь род или даже на все племя, а потому неисполнение его немыслимо и почти невозможно. Если же и случится в кои-то веки нарушение кем-нибудь такого закона, то оно наказывается как измена исключением из рода или даже смертью. Надо, впрочем, сказать, что нарушение этих установлений до того редко, что считается даже немыслимым, подобно тому как римское право считало немыслимым отцеубийство, а потому не имело даже закона для наказания такого преступления.
Вообще говоря, у всех известных нам первобытных народов выработался очень сложный уклад родовой жизни. Существует, следовательно, своя нравственность, своя этика. И во всех этих неписаных «уложениях», охраняемых преданием, появляется три главных разряда бытовых правил.
Одни из них охраняют формы, установленные для добывания средств пропитания каждого в отдельности и всего рода сообща. В них определяются основы пользования тем, что принадлежит всему роду: водами, лесами и иногда плодовыми деревьями - дикими и посаженными, охотничьими областями, а также лодками; имеются также строгие правила для охоты и перекочевок, правила для сохранения огня и т.п.
Затем определяются личные права и личные отношения: разделение рода на отделы и система допустимых брачных отношений - опять-таки очень сложный отдел, где учреждения становятся почти религиозными. Сюда же относятся: правила воспитания юношества, иногда в особых «длинных хижинах», как это делается у дикарей Тихого океана; отношение к старикам и к новорожденным детям и, наконец, меры предупреждения острых личных столкновений, т.е. что следует делать, если с появлением отдельных семей уже становятся возможными акты насилия внутри самого рода, а также при столкновении с соседними родами, особенно в том случае, если распря приведет к войне. Здесь устанавливается ряд правил, из которых, как показал бельгийский проф. Эрнест Нис, вырабатывались впоследствии зачатки международного права. Наконец, есть третий разряд свято чтимых установлений, касающихся религиозных суеверий и обрядов, связанных с временами года, охотой, переселениями и т. д.
На все это могут дать определенные ответы старики каждого племени. Конечно, эти ответы неодинаковы у различных родов и племен, как неодинаковы и обряды; но важно то, что у каждого рода и племени, на какой бы низкой ступени развития он ни стоял, есть уже своя, чрезвычайно сложная этика, своя система нравственного и безнравственного.
Начала этой нравственности лежат, как мы видели, в чувстве общительности, стадности и в потребности взаимной поддержки, развившихся среди всех общительных животных и все далее развивавшихся в первобытных человеческих обществах. Естественно при этом, что у человека благодаря языку, который помогал развитию памяти и создавал предание, вырабатывались гораздо более сложные правила жизни, чем у животных. С появлением же религии, хотя бы и в самой грубой форме, в человеческую этику входил еще новый элемент, придававший ей некоторую стойкость, а впоследствии вносивший одухотворенность и некоторый идеализм.
Затем, по мере развития общественной жизни, все более и более должно было выступать понятие о справедливости во взаимных отношениях. Первые зачатки справедливости, в смысле равноправия, можно наблюдать уже у животных, особенно у млекопитающих, когда мать кормит несколько детенышей, или в играх многих животных, где обязательно бывает соблюдение известных правил игры. Но переход от инстинкта общительности, т.е. от простого влечения или потребности жить в кругу сродных существ, к умозаключению о необходимости справедливости во взаимных отношениях необходимо должен был совершиться в человеке ради поддержания самой общительной жизни. В самом деле, во всяком обществе желания и страсти личностей неизбежно сталкиваются с желаниями других, таких же членов общества, и эти столкновения роковым образом привели бы к нескончаемым распрям и к распадению общества, если бы в людях не развивалось одновременно (как оно развивается уже у некоторых общительных животных) понятие о равноправии всех членов общества. Из этого же понятия должно было развиться понемногу понятие о справедливости, как на это указывает само происхождение слов Aequitas, Equite , которыми выражается понятие справедливости, равенства. Недаром в древности изображали справедливость как женщину с завязанными глазами, державшую в руках весы.
Возьмем случай из жизни. Вот, например, два человека повздорили. Слово за слово, один упрекнул другого в том, что он его обидел. Другой стал доказывать, что он был прав, что он имел право сказать то, что сказал. Правда, он этим нанес другому оскорбление, но его оскорбление было ответом на нанесенное ему оскорбление, и оно было равно, равнозначаще предыдущему, отнюдь не больше.
Если такой спор довел до ссоры и дело дошло уже до драки, то и тот и другой будут доказывать, что первый удар был нанесен в ответ на тяжелое оскорбление, а затем каждый последующий удар был ответом на совершенно равный удар противника. Если же дело дошло до ран и до суда, то судьи вымеряют величину ран, и тот, кто нанес большую рану, должен будет уплатить виру, чтобы восстановить равенство обид. Так всегда делалось в продолжение многих столетий, если дело доходило до общинного суда.
В этом примере, не вымышленном, а взятом из действительной жизни, ясно видно, как понимали «справедливость» самые первобытные дикари и что более образованные народы по сию пору понимают под словами правда, справедливость, Justice , Aequitas , Equite , Rechtigkeit и т. д. Они видят в них восстановление нарушенного равноправия. Никто не должен нарушать равенство двух членов общества, а раз оно нарушено, оно должно быть восстановлено вмешательством общества. Так гласило Пятикнижие Моисея, говоря «око за око, зуб за зуб, рана за рану», но не более. Так делала римская справедливость, так до сих пор поступают все дикари, и много из этих понятий сохранилось и в современном законодательстве.
Конечно, во всяком обществе, на какой бы ступени развития оно ни стояло, всегда были и будут отдельные личности, стремящиеся воспользоваться своей силой, ловкостью, умом, смелостью, чтобы подчинить себе волю других; и некоторые из них достигают своей цели. Такие личности, конечно, встречались и у самых первобытных народов, и мы встречаем их у всех племен и народов на всех ступенях культуры. Но в противовес им также на всех ступенях развития вырабатывались обычаи, стремившиеся противодействовать развитию отдельного человека в ущерб всему обществу. Все учреждения, выработанные в разные времена в человечестве,- родовой быт, сельская община, город, республики с их вечевым строем, самоуправление приходов и областей, представительное правление и т.д. - в сущности имели целью охранять общества от своеволия таких людей и их зарождавшейся власти.
Уже у самых первобытных дикарей, как мы сейчас видели, есть ряд обычаев, выработанных с этой целью. С одной стороны, обычай устанавливает равноправие. Так, например, Дарвина поражало у патагонских дикарей, что, если кто-нибудь из белых давал что-нибудь съедобное одному из дикарей, дикарь немедленно распределял данный ему кусок поровну между всеми присутствующими. То же самое упоминается многими исследователями относительно разных первобытных племен, и то же я нашел даже в более поздних формах развития, у пастушеского народа - у бурят, живущих в более глухих местах Сибири .
Масса таких фактов имеется во всех серьезных описаниях первобытных народов. Где бы ни изучали их, исследователи находят те же общительные нравы, тот же мирской дух, ту же готовность сдерживать своенравие для поддержания общественной жизни. И когда мы пытаемся проникнуть в жизнь человека на самых первобытных ступенях его развития, то мы находим все ту же родовую жизнь и те же союзы людей для взаимной поддержки. И мы вынуждены признать, что в общественных качествах человека лежит главная сила его прошлого развития и дальнейшего прогресса.
Первобытный человек - вовсе не идеал добродетели и вовсе не тигроподобный зверь. Но он всегда жил и поныне живет обществами, подобно тысячам других живых существ, и в этих обществах в нем выработались не только те качества общительности, которые свойственны всем общительным животным, но, благодаря языку и, следовательно, более развитому разуму, в нем еще больше развилась общительность, а с нею вместе выработались и правила общественной жизни, которые мы называем нравственностью.
В родовом быте человек научился сперва основному правилу всякой общественности: не делать другому того, чего не желаешь, чтобы делали тебе, и сдерживать разными мерами тех, которые не хотели подчиняться этому правилу. А затем в нем развилась способность отождествлять свою личную жизнь с жизнью своего рода. При изучении первобытных людей, начиная с тех, кто сохранил еще быт ледникового и раннего послеледникового (озерного) периода, вплоть до тех, у кого мы находим позднейшее развитие родового строя, нас больше всего поражает именно эта черта: отождествление человека со своим родом. Она проходит через всю историю раннего развития человечества, и сохранилась она наиболее у тех, у кого удержались первобытные формы родового быта и наиболее первобытные приспособления для борьбы с мачехой-природой, т.е. у эскимосов, алеутов, жителей Огненной Земли и у некоторых горных племен. И чем больше мы изучаем первобытного человека, тем больше мы убеждаемся, что даже в своих незначительных поступках он отождествлял и теперь отождествляет свою жизнь с жизнью своего рода.
Понятие о добре и зле вырабатывалось, таким образом, не на основе того, что представляет добро или зло для отдельного человека, а на том, что составляет добро или зло для всего рода. Эти понятия, конечно, менялись в разных местностях и в разное время, и некоторые правила, особенно такие, например, как приношение человеческих жертв для умилостивления грозных сил природы - вулкана, моря, землетрясения, - были просто нелепы. Но раз те или другие правила были установлены родом, человек подчинялся им, как бы ни было тяжело их исполнение. Вообще первобытный дикарь отождествлял себя со всем родом. Он становился положительно несчастлив, если совершал поступок, который мог навлечь на его род проклятие обиженного, или мщение «великой толпы» предков, или какого-нибудь племени зверей: крокодилов, медведей, тигров и т. п. «Обычное право» для дикаря - больше, чем религия для современного человека: оно составляет основу его жизни, а потому самоограничение в интересах рода, а в отдельных личностях самопожертвование с той же целью - самое обычное явление.
Одним словом, чем ближе первобытное общество к его древнейшим формам, тем строже в нем соблюдается правило «каждый за всех». И только вследствие полного незнакомства с действительной жизнью первобытных людей одни мыслители, как Гоббс, Руссо и их последователи, утверждали, что нравственность зародилась впервые из воображаемого «общественного договора, а другие объясняли ее появление внушением свыше», посетившим мифического законодателя. На деле же первоисточник нравственности лежит в общительности, свойственной всем высшим животным и тем более человеку .
Таким образом, в жизни человека с самых древних времен вырабатывались два рода отношений: внутри своего рода и с соседними родами, и тут создавалась почва для столкновений и войн. Правда, уже в родовом быте делались и теперь делаются попытки упорядочить взаимные отношения соседних родов. Входя в хижину, обязательно нужно оставить свое оружие при входе, и даже в случае войны двух родов обязательно соблюдать некоторые правила относительно колодцев и тропинок, по которым женщины ходят по воду. Но вообще отношения к соседям из другого рода (если с ним не вошли в федерацию) совершенно иные, чем внутри рода.
Человек изначально, еще будучи homo erectus
, жил в обществе себе подобных, поскольку индивид не может удовлетворять свои потребности, не вступая в определенные отношения с другими людьми. Первобытная орда, затем племя - первые формы человеческого коллектива, сообщества, известные нам из материалов археологических, этнологических и палеонтологических исследований. О жизни этих далеких предков можно судить лишь по тем немногим дошедшим до нас свидетельствам, которые пощадило время. Однако и эти немногие доступные для анализа факты дают возможность сделать определенные выводы, интересующие нас в связи с рассматриваемым вопросом.
В первую очередь, известно, что изначально предок современного человека был стадным существом и что первобытная орда вела кочевой образ жизни, постоянно передвигаясь с места на место в поисках пищи; причем основными способами ее добывания были собирательство и коллективная охота. Будучи физически относительно беззащитным, человек объективно нуждался в кооперировании своих усилий с другими людьми для успешной охоты или защиты от хищников. В те времена предок человека был жесток, а общество первобытных людей было обществом, где выживали сильнейшие. Многочисленные работы, посвященные предыстории человечества, говорят о том, что убийства детей (видимо, используемых в качестве пищи в голодные периоды) и отказ в помощи престарелым, больным и раненым членам орды были тогда в порядке вещей, повседневной практикой, поскольку для находящейся в постоянном движении орды медленно передвигающиеся в силу разных причин члены - не просто обуза, а угроза безопасности для всех, а значит и для каждого. Задержка в пути, передвижение со скоростью самых слабых и медлительных могли вызвать гибель всей орды от голода или в результате нападения таких же диких людей или животных. Поэтому Л. Крживинский 1 называет первобытное общество-орду-
«обществом без стариков» и «обществом сильных людей», имея в виду, что люди слабые погибали довольно быстро, не получая помощи и поддержки со стороны своих соплеменников. Происходил действующий в животном мире и распространявшийся в этот период истории на дикого человека естественный отбор, в результате которого выживали наиболее молодые, ловкие и сильные.
Вместе с тем, исходя из того, что предок человека жил не в одиночку, мы можем сделать вывод, что и в этот начальный период истории человечества должны были существовать определенные регуляторы поведения индивида в сообществе себе подобных. Безусловно, полуживотное состояние человека делало неизбежным преобладание биологического начала над социальным, и именно этим обстоятельством определялась необходимость координировать действия внутри племени и жестко регламентировать поведение его членов: «… люди взаимодействуют друг с другом с чувством моральности, такие поступки соответствуют нашим биологическим интересам» 1 . Так, для полудикой орды имели ценность лишь сильные, крепкие и ловкие охотники, обеспечивающие орду пропитанием и выполняющие при необходимости функции защиты, молодые женщины - как продолжательницы рода, а для женщин-матерей - их дети в силу биологического закона сохранения вида. Таким образом, ценности первобытного общества определялись эмпирически, ощущались инстинктивно и носили явную биологическую окраску в полном соответствии с коллективными потребностями выживания homo erectus
как специфического биологического вида.
Строго говоря, это не были ценности в нашем современном понимании - мозг человека в этот период не в состоянии был осмысливать такие сложные философские понятия, как «ценности», «благо», «добро», - но на уровне примитивных полуживотных ощущений и инстинктов человек, безусловно, мог дифференцировать полезное и вредное для себя и для сообщества.
О моральных отношениях этого исторического периода можно сказать лишь одно - они были коллективистскими, ориентировались на совместное физическое выживание, поскольку в одиночку предок человека выжить не мог, и содержали только один закон - власть силы с целью обеспечения совместного выживания. Мораль (точнее, прамораль, инстинктивная мораль, поскольку речь, лишь очень условно, может идти о нормативной регуляции человеческого поведения с точки зрения добра и зла и направленности на сохранение социума, его стабилизацию) носила ярко выраженный коллективистский характер и подразумевала безоговорочное подчинение более слабых сильнейшему, и этот сильнейший (как правило, становившийся вожаком) имел неограниченные права, непререкаемый авторитет и абсолютную власть, что давало ему возможность использовать свое положение в первую очередь в своих собственных целях и решать силовыми методами все вопросы, возникающие в орде. Эта же власть, основываясь на потребности обеспечения совместных действий, организовывала жизнь орды, сохраняя и повышая ее жизнеспособность и укрепляя обусловленный потребностями выживания коллективизм. Таким образом, в первобытной орде царили отношения социального неравенства, основанного на неравенстве физическом и интеллектуальном, и полная подчиненность интересов отдельного индивида интересам коллектива.
Жизнь в коллективе и стремление выжить требовали от первобытных людей взаимопомощи при обороне и нападении, т. е. в экстремальных ситуациях, и очевидно, что такие виды помощи друг другу оказывались коллективно - в противном случае человек был бы уничтожен силами неживой природы и животного мира. В самой орде должны были соблюдаться относительно миролюбивые отношения, по крайней мере, внешне, и об этом заботился, вожак, в первую очередь охраняя предков человека - своих соплеменников - от бессмысленного самоуничтожения, пресекая различные распри, немотивированные убийства соплеменниками друг друга. Следовательно, даже в самом примитивном обществе, каким являлась первобытная орда, должна была существовать система наиболее общих и универсальных норм и запретов, которые в первую очередь гарантировали бы безопасность существования в сообществе, невозможность его уничтожения «изнутри», и соответствующая система санкций для нарушителей норм.
Как считает В. Вичев, «первые социальные нормы, возникшие как отражение производственной необходимости обуздать животный индивидуализм, как закрепленные практикой целесообразные формы деятельности, имеют не столько позитивный, сколько негативный характер. В них доминируют не столько предписания к индивиду, сколько требования воздерживаться от определенных действий, опасный характер которых уже подтвержден практикой» 1 . Из этого следует, что членам сообщества запрещалось производить действия, наносящие ущерб сообществу как единому целому, за чем следил вожак орды, карая непокорных. Таким образом, уже изначально нормы поведения, складывающиеся естественным путем или устанавливаемые в сообществе с помощью табу, были направлены на противодействие тому, что могло бы помешать сообществу обеспечивать жизнедеятельность, удовлетворять потребности и что представляло бы угрозу его безопасности.
Сами понятия «благо», «добро» и «зло» в этот период для человека ничем, практически, не отличались от ощущений животного: тепло, сытно, безопасно - добро, благо; опасность, голод, холод - зло, поскольку звуки, издаваемые человеком в этот период, и главное, понятия, ими обозначаемые и выражаемые, были ненамного разнообразнее и богаче, чем у животных. Первобытный коллектив - социальный организм,- замкнутое сообщество, противостоящее всему остальному миру в жестокой борьбе за существование. Первобытный человек является коллективистом, но не в силу своей высокой нравственности, а в силу необходимости бороться за существование.
Таким образом, можно сделать вывод, что мораль помощи и взаимопомощи уходит корнями в природу человека и человеческого общества: в первобытной орде поведение каждого ее члена соответствовало требованиям выживания в природной среде и было направлено на удовлетворение в первую очередь коллективных потребностей - обеспечения выживания, безопасности, продолжения рода. Однако, вызвано это было отнюдь не соображениями долга и совести, как считает Ю. Г. Семенов 1 , а, во-первых, инстинктом сохранения вида, который требовал жертвовать малым (индивидуальным выживанием) во имя большего (сохранения вида), и, во-вторых, тем обстоятельством, что удовлетворить вышеуказанные потребности выживания в одиночку не представлялось возможным - мир был враждебен человеку, не обладающему такими физическими данными, как большинство хищников, ведущих парный или одиночный образ жизни. Человек при этом следовал такому же инстинкту стадности или коллективизма, какому следуют животные, основой поведения которых является не нападение, а самозащита, -т. е. животные-хищники. Фактически у человека не было возможности выбора поведения, не было положительных альтернатив коллективизму. При отсутствии свободы воли трудно говорить о моральности или аморальности поведения, хотя некоторые виды взаимопомощи и поддержки на инстинктивном уровне в орде имели место, как прообраз будущих моральных отношений.
По мнению историков, относительная «гуманизация» и морализация отношений в первобытном обществе произошла после величайшего события в истории человечества - освоения огня 2 . Использование данного природой огня и затем его произвольная добыча, хранение и использование для своих нужд стало, по мнению многих ученых, переломным моментом в истории человечества. Открытие дало людям реальную возможность стать более гуманными и ценить человеческую жизнь как таковую.
О том, что человеческая жизнь, сам человек в этот период уже становится наивысшей ценностью, пусть и не вполне осознаваемой объективно, косвенно говорит такой факт: самой великой и ценной жертвой духам (предков или природных предметов и явлений), культы которых в этот период уже существовали, считалась жертва человеческая, приносимая в особо ответственных, важных и значимых случаях, тогда как в повседневности можно было ограничиться принесением в жертву злаков, продуктов питания, животных, различных изделий. Причем на роль жертвы в самых различных человеческих сообществах, живших в различных уголках земного шара, выбирались наиболее молодые, сильные и красивые члены племени - самое ценное и лучшее, чем располагало племя.
Постоянное использование огня сделало возможным переход к оседлому образу жизни - огонь не только делал жилье более уютным и теплым и избавлял от необходимости перекочевывать «вслед за летом» и за перемещающимися на юг стадными животными, но и защищал от хищных животных, и давал возможность делать запасы пищи на случай голода, да и охота с применением огня стала более добычливой. Видимо, с применением огня до некоторой степени снизилась заболеваемость и смертность от простудных и некоторых других заболеваний 1 , что делало племя более жизнеспособным.
Появилась с применением огня и возможность создавать более совершенные орудия труда и охоты, что делало существование человека более стабильным и обеспеченным. По мере совершенствования орудий труда возникло первое примитивное разделение труда между членами племени и между полами и возрастными группами, причем в этих новых условиях полезными оказались и слабые члены племени - дети и старики. Последние могли играть и, как говорят история и этнография, в действительности играли наряду с женщинами роль хранителей огня, его «кормильцев», поскольку это не требовало больших физических усилий, но давало возможность освободить трудоспособных женщин и мужчин для выполнения более трудоемких и неотложных работ. Их присутствие и содержание для племени уже не было такой тяжкой обузой, как прежде; оно постепенно становилось необходимым, хотя в голодные периоды или при других экстремальных обстоятельствах смерть (в том числе и от рук соплеменников) все еще ожидала в первую очередь именно слабых 2 .
В меньшей степени это касалось детей: они - будущее племени, его потенциал, и поэтому получали необходимую помощь и заботу, чтобы в свое время заступить на место старших. Однако тот факт, что старики, с точки зрения биологической уже выполнившие свою функцию и ставшие бесполезными, все же имели возможность жить в племени и не умирать от голода и холода, говорит о том, что человек становится действительно человеческим, социальным существом, а не является только одним из многочисленных биологических видов, существующих на земле. Такой первобытный коллективный альтруизм был объективной необходимостью, поскольку «…племя, заключающее в себе большое число членов, которые наделены высокоразвитым чувством патриотизма, верности, послушания/храбрости и участия к другим; членов, которые всегда готовы помогать друг другу и жертвовать собой для общей пользы, должно одержать верх над большинством других племен, а это является естественным отбором 1 », поскольку это соответствует законам природы, поскольку она «не интересуется» отдельными особями и индивидами.
Такое изменение отношения к детям и старикам, в свою очередь, привело к еще большим изменениям. Постепенное усложнение труда повлекло за собой необходимость обучения подрастающего поколения приемам профессиональной деятельности, передачи трудовых навыков и хитрости охоты, и это стало «точкой соприкосновения» старых членов племени и детей. Старики, живущие в племени, в прошлом охотники и мастера, получили возможность передавать свой жизненный и профессиональный опыт, знания и навыки, а дети - перенимать их, что обеспечивало не только преемственность знаний и навыков, но и племенных обычаев и традиций, связанных с правилами доведения, и отношений между членами сообщества, - а это в свою очередь повышало значимость для племени и детей, и стариков.
Как писал Г. Спенсер, «любое общество стремится сформировать своих членов таким образом, чтобы осуществление социальных функций было для них желанным» 2 , вследствие чего становится необходимым прививать каждому наиболее целесообразные для социума нормы человеческого общения и взаимодействия. В этом случае наиболее рациональной является передача знаний и навыков от старших младшим. Подобные обстоятельства способствуют формированию представлений о важности не только взаимопомощи среди сильнейших членов племени, но и заботы о слабых, их содержания и поддержки. По мнению А. Ф. Анисимова 3 , в этот период своей истории «человек делал рационалистически все, что было по тому времени в его силах, для того, чтобы не сломиться перед могуществом окружающей его природы», а забота о слабых - детях и стариках, неразрывно связанных между собой в силу необходимости передачи опыта как профессионального, так и жизненного. была рациональна: если нужно обучаться, значит, нужны учителя и наставники из числа наиболее опытных членов племени, причем не связанных необходимостью ежедневно вести трудовую деятельность для жизнеобеспечения племени и имеющих возможность целиком посвятить себя обучению и воспитанию детей и молодежи. Повышается в этот период и возможность вариативности поведения отдельного индивида, хотя в целом объективная регламентация поведения и деятельности носит очень жесткий характер.
Именно в этот период начинается постепенное формирование собственно моральных отношений, регулирующих взаимодействие людей и формы их существования на основе определенных нравственных законов. Эти законы мотивируются уже не чисто утилитарными соображениями, но ссылками на традицию, обычай, норму. Соответственно они имеют более или менее постоянный характер и усваиваются всеми членами сообщества в детстве в процессе обучения и воспитания. Меняются законы лишь под влиянием чрезвычайных обстоятельств, связанных с различными природными и социальными факторами, с изменениями в образе жизни людей, но в основах своих они передаются из поколения в поколение в форме устных преданий, легенд, заповедей, запретов.
К этому периоду можно отнести появление первых форм взаимопомощи людей, прообразов будущей благотворительности. Более или менее стабильное существование племени, образ и стиль его жизни не только требовали, но и делали возможным оказание помощи не только слабым, не способным самостоятельно прокормиться и решить другие насущные проблемы (например, после гибели главы семейства, кормильца) соплеменникам, членам рода, но и людям «со стороны», попавшим в племя в мирное время. Видимо, первыми видами социальной помощи, зародившимися именно в этот период человеческой истории, было предоставление приюта и кормление не своих, путников, «чужеземцев», пришедших с миром. Такие формы помощи иноплеменникам могли появиться лишь при наличии уже сложившихся традиций заботы о своих нуждающихся соплеменниках и возросшем экономическом потенциале племени, его относительном материальном достатке. Исследования русских и зарубежных этнографов 1 приводят к неизбежному выводу, что для первобытного человека забота о нуждающемся чужаке была нормой.
Однако в значительно большей степени нравственное регулирование отношений между людьми требовалось и, соответственно, развивалось с появлением семьи и собственности. А. Г. Харчев считает, что мораль возникает и функционирует в этот период «как способ преодоления противоречия между личностью и обществом» 2 , между интересами собственников и сообщества в целом. Первые моральные принципы, унаследованные от homo erectus
, преследовали все ту же цель сохранения единства и сплоченности рода и в связи с этим - его безопасности и жизнеспособности и поэтому представляли собой запреты на действия и поступки, вызывавшие вражду и рознь между членами сообщества. Запреты на немотивированное общественными интересами убийство соплеменника, отторжение и кражу его имущества, в составе которого чаще всего рассматривалась жена, а также повсеместное почитание престарелых имели конкретный смысл и содержание - сохранение целостности и единства общины, ее жизнестойкости и обороноспособности, преемственности традиций и образа жизни. На иноплеменников такой запрет распространялся далеко не всегда.
2. зарождение этики древней руси
Выводы Л. Н. Гумилева о биологически и социально обусловленном коллективизме и альтруизме хотя и относятся к более позднему образованию - этосу, могут быть с большой степенью вероятности применены и к более ранним формам сообществ, вплоть до первобытной орды: «Для того, чтобы победить или, как минимум, отстоять себя, необходимо, чтобы внутри этоса возникла альтруистическая этика, при которой интересы коллектива становятся выше личных. Такая этика наблюдается и среди стадных животных, но только у человека принимает значение единственного видоохранительного фактора» 1 , при этом имеется в виду, что альтруизм и коллективизм подразумевают обязательную взаимопомощь членов сообщества.
Племена славян и русов, населявших территорию нынешней России, не были в этом отношении исключением.
Так, византийский историк VI века Прокопий Кесарийский писал: «Эти племена, славяне и анты … издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом». «Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запирают своих сундуков и ящиков», - говорится в «Жизнеописании Оттона Бамбергского». Маврикий Стратег, Адам Бременский, Ибн Русте, Ибн Фадлан и другие путешественники, оставившие записки о своем посещении славянских земель, единодушны во мнении, что людей более гостеприимных, радушных, доброжелательных, милосердных и справедливых, чем славянские народы, найти трудно. Подтверждением милосердия, заботливости наших далеких предков могут служить многочисленные фольклорные источники - былины и сказки, где типичным был такой сюжет: герой, попав в незнакомое место к потенциальным врагам, заявляет о необходимости соблюдать законы гостеприимства и требует к себе внимания и заботы, что ему немедленно и предоставляется пристыженными врагами.
Суровые природно-климатические условия, определяющие способ хозяйствования, делали славян естественными коллективистами и обусловливали совместное проживание и деятельность как необходимые и единственно возможные формы существования. В этот период российской истории широко развилась общинная помощь. Не только соплеменники всегда могли рассчитывать на помощь и поддержку своих соседей в случае нужды, но и люди чужие. С чужеземцами, пришедшими к славянам с мирными целями, они обращались исключительно заботливо, обеспечивая им помощь и защиту, и даже пленники у славян по прошествии определенного времени получали свободу. Да и само обращение с пленными было более мягким, нежели у других народов, что следует из произведений посещавших в тот период славянские земли путешественников и торговцев.
Таким образом, можно сделать вывод, что у славянских племен уже в этот ранний период истории деление на «своих» и «чужих» было менее четким, и этика отношений, в частности, этика взаимной помощи, распространялась на тех и других более или менее одинаково, конечно, при условии, что «чужие» миролюбивы и не несут угрозы благополучию славянского рода или племени. Даже иноверцы получали равные со. славянами права, если они, оставаясь среди них, «не выставляли напоказ своей христианской веры» (по словам Адама Бременского), т. е. не оскорбляли миропонимания славян, основанного на древней языческой религии.
Первые, наиболее общие и объективные с точки зрения потребностей совместного проживания и деятельности людей, моральные принципы, отмечаемые историками и этнографами у всех народов земли, получили в дальнейшем закрепление в религиозных нормах и заповедях, а впоследствии - в светских законах. Введение на Руси православия в качестве официальной государственной религии и идеологии сделало его догматы основой этических воззрений верующего населения.
Наиболее широко известным сводом религиозных норм и правил, распространяющихся и на этические основы человеческого сосуществования, является Библия. Ветхий Завет, священная книга иудеев, содержит в себе нормы и правила, регламентирующие не только чисто культовые, религиозные стороны жизни, но и поведение в мирской, обыденной жизни. Содержатся в Ветхом Завете и этические требования, предписывающие оказывать помощь человеку-соплеменнику и чужеземцу.
Так, в Ветхом Завете неоднократно из уст Бога люди получают наказ делать добро, поскольку это угодно Богу, и, напротив, человек понесет наказание от Него за совершенные грехи и преступления. Повествование о первом в истории человечества убийстве содержит не столько правовую, сколько этическую оценку содеянного:
«И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое?
Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4; 6, 7).
Совершивший преступление Каин наказывается Богом. Он обрекается на вечное скитание:
«И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отметится всемеро» (Быт. 4; 15).
Эти строки из Ветхого Завета требуют от человека делать добро: человек добрый, милосердный может открыто смотреть в глаза людям, не пряча лица; он пользуется уважением соплеменников - это соответствует представлениям о норме.
Можно сделать вывод, что в понимании древних иудеев и израильтян не делать людям добра, быть черствым, жестоким эгоистичным - постыдно, аморально; вследствие этого немилосердный, жестокий человек. подвергался осуждению со стороны общины. Этот же текст содержит запрет на несанкционированное убийство; даже если человек виновен и заслуживает смертной казни, правосудие не должно превращаться в самосуд, сведение личных счетов, кровную месть, племенную вражду, сеющую рознь между соплеменниками и ослабляющую всю общину. Так как соседи и друзья враждующих сторон вольно или невольно оказываются втянутыми в распрю, она может принять неконтролируемый массовый характер, ведущий к ослаблению и даже уничтожению рода.
Однако наиболее полно моральные заповеди, руководствоваться которыми необходимо в условиях компактного проживания и в практике совместной деятельности, содержатся во второй книге Торы - Исход. Пророк Моисей, как говорится в этой книге, получил заповеди на горе Синай из уст самого Бога и затем из Его рук - выбитыми на скрижалях (каменных досках):
«Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе.
Не убивай.
Не прелюбодействуй.
Не кради.
Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» (Исх. 20; 12-17).
Эти моральные требования к поведению и действиям человека, живущего в общине, составляют основу совместного существования людей. Они повторяются в книгах Торы Левит (Лев. 19; 11-18, 29, 32-36) и Второзаконие (Втор. 5; 16-21). Характерно, что эти требования регулируют отношения главным образом соплеменников - членов общины, - как старожилов, так и «пришлецов», оставшихся в общине на жительство, принявших веру и поэтому сопричисленных к «своим». Ветхий Завет требует и оказания помощи бедным, нуждающимся, причем речь идет как о моральной поддержке, так и о материальной помощи:
«Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе; тоне ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей перед нищим братом твоим.
Но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается.
Ибо нищие всегда будут среди земли твоей; потому Я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей» (Втор. 15; 7, 8, 11).
В этих строках Ветхого Завета можно видеть явное и четкое деление на своих и чужих: со своими, т. е. единоверцами и соплеменниками, живущими «на земле твоей», следовало поступать справедливо, милосердно, с учетом моральных норм и принципов, требующих оказания всесторонней помощи нуждающемуся. Допустить аморальные и противоправные действия в отношении иноверца, чужака считалось вполне приемлемым: иноземцам и иноверцам можно давать деньги в рост, с них можно взыскивать в полной мере, убивать, грабить и обращать в рабство; «свой» нищий пользуется большими привилегиями, чем «чужой», иноверец. Такое разделение на «своих» и «чужих» было обычным правилом для древней истории, когда велись постоянные и жестокие войны между соседствующими государствами, народами, племенами. Эллины презирали варваров, славяне - поганых, правоверные иудеи - неверных. Моральные нормы долгое время были национальными по характеру.
Ф. Энгельс отмечал, что «… представления о добре и зле так сильно менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому» 1 , а это, по его мнению, связано с тем, что свои воззрения человек черпает из непосредственной практической деятельности, которая подвергается со временем существенным изменениям.
Христианство, базирующееся главным образом на Новом Завете, в отличие от иудаизма не столь строго регламентирует повседневную жизнь человека, его поведение и действия в различных жизненных ситуациях (в Ветхом Завете содержится 613 запретов и предписаний, которые должен выполнять верующий иудей), - оно скорее устанавливает этические и социальные критерии и нормы, руководствуясь которыми, верующий должен самостоятельно определять свое поведение.
Православие, постепенно распространяясь среди населения русских городов и сел, не противоречило этическим представлениям русичей на необходимость помогать нуждающимся и следовать вековым традициям милосердия. Сложившиеся к этому времени в христианстве, и особенно в православии, собственные этические принципы в отношении помощи и поддержки страждущих, нищих, убогих и сирот, частично повторяющие заповеди Ветхого Завета, оформили и упорядочили, а в некотором отношении и способствовали их дальнейшему смягчению. Православие, как ветвь христианства, является наднациональной религией и не разделяет людей по национальности, расе, цвету кожи, уровню материального достатка или другим признакам; единственный критерий деления - вера, вследствие чего все исповедующие христианство люди - «братья во Христе». В соответствии с этим и отношения между людьми должны быть братскими, добросердечными, проникнутыми заботой друг о друге, что в качестве этического Принципа было присуще и древним славянам, всегда радушно, заботливо и гостеприимно относившихся к миролюбивым чужеземцам. Этот догмат, сложившийся в период, когда христианство было лишь верованием горстки сектантов - последователей нового учения, а не мировой религией, был сохранен и в более поздних этапах развития христианства.
Так, например, Нагорная проповедь Иисуса Христа последовательно развивает основные этические принципы, изложенные в Торе: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5; 17). Большое внимание в Нагорной проповеди уделено милостыне, причем особо подчеркивается, что милостыня должна быть актом милосердия; и совершаться тайно, без расчета на общественное признание и награду от человека или общества за данный акт милосердия; только в этом случае, дающий милостыню может получить воздаяние от Бога. Самым же главным этическим принципом, изложенным в Нагорной проповеди, можно считать следующий:
«Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7; 12).
Этот величайший нравственный закон, регулирующий человеческие взаимоотношения во всех областях совместной деятельности и сосуществования, «золотое правило этики», нельзя считать открытием христианства: он логичен в основе своей и применим во всех сферах человеческой жизнедеятельности и совместной практики, и поэтому встречается практически у всех народов в той или иной формулировке, отражаясь в фольклоре, более поздних произведениях философов, входя в религиозные тексты. Есть этот закон, например, и в записанной учениками беседе с Конфуцием:
Учителя спросили: «Найдется ли одно такое высказывание, чтобы можно было следовать ему всю жизнь?»
Учитель ответил: «Чего себе не пожелаешь, того не делай и другим», что говорит о всеобщности и универсальности нравственного закона. Совпадение моральных норм и правил разных народов не является заимствованием. Это совпадение доназывает лишь единство человеческого сознания, сходство условий жизнедеятельности и исторически сложившихся форм человеческих сообществ.
Русским народом приведенное выше «золотое правило этики» было сформулировано в виде бытующих и ныне пословиц; «Как аукнется, так и откликнется», «Не рой другому яму - сам в нее попадешь», «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться» и других.
В Древней Руси этика помощи человеку, безусловно, не оформлялась в отдельную отрасль знаний и не фиксировалась произведениями, посвященными этому вопросу. Этические взгляды на проблемы помощи и взаимопомощи существовали только в самом общем виде, в контексте норм человеческого общежития, что доказывает обыденность самого факта оказания помощи. Их зарождение и сущность можно до некоторой степени проследить в древнейших памятниках русской литературы, в фольклорных произведениях.
Для славян, традиционно живших в атмосфере коллективизма и взаимопомощи, смысл и сущность заветов новой для них христианской религии относительно помощи нуждающимся были, несмотря на негативное восприятие самой религии, не чем-то новым, привнесенным извне, а скорее логическим продолжением вековых народных традиций, вследствие чего именно эта часть христианского вероучения была воспринята народом как должное, само собой разумеющееся. Не было неестественным для славян и требование не выставлять напоказ свою благотворительную деятельность, творить добрые дела по зову сердца, а не из корыстной надежды на последующее прижизненное воздаяние. Взаимопомощь, помощь нуждающимся в силу образа жизни, обусловленного природно-географическими и экономическими условиями, для славян-язычников были так же естественны, как сама жизнь.
Вводя в конце Х века на Руси православие, великий киевский князь Владимир заботился о том, чтобы не только буква, но и - главное - дух православия на русских землях восторжествовал, чтобы православие стало в кратчайшие сроки государственной религией, завоевав себе народное признание. Не только богослужение по восточному обряду, но и этика христианства, его учение о милосердии, братстве людей, любви к ближнему и взаимной помощи должны были стать идеологической основой государства. С этой целью князь Владимир в 996 году поручил православной церкви заботу о нуждающихся 1 и определил средства на их содержание и поддержку. На эти цели отчислялась десятая доля прибыли от торговли, судопроизводства, доходов с сельского хозяйства («церковная десятина»).
Однако в отличие от первобытного славянского альтруизма, православная доктрина помощи ближнему основана на иных ценностях. Если в период языческой Руси славяне оказывали помощь нуждающимся для того, чтобы сохранить целостность и жизнеспособность рода, то православие требует оказывать помощь страждущим потому, что для дающего милостыню или оказывающего другую помощь это наиболее надежный способ обрести Царствие Небесное. Таким образом, можно отметить, что при внешней одинаковости этических норм в отношении действий, цель и сущность их существенно различались.
С древнейших времен русским народом создавались произведения, носящие характер преимущественно морального поучения, завета и детерминирующие поведение человека в обществе, в семье, в его взаимоотношениях с другими людьми, т. е. в повседневной деятельности и общении. Среди выдающихся памятников древнерусской культуры «Поучение» Владимира Мономаха представляет собой наиболее целостную систему этических воззрений, которая затрагивает в числе прочих и проблему помощи нуждающимся.
Князь Владимир Мономах в «Поучении» своим потомкам (1099 г.) писал о необходимости проявлять неустанную заботу о нищих, убогих, сиротах, вдовах, поддерживать их материально и восстанавливать социальную справедливость, защищая слабых от притеснений сильных: «В особенности же бедных не забывайте… старого чтите как отца, а молодых как братьев… больного навестите». Но не только оказывать материальную помощь неимущим и нетрудоспособным, защищать обездоленных и восстанавливать права обиженных завещал князь своим потомкам, но и быть вежливыми, приветливыми, ласковыми, сердечными со всеми людьми: «Не пройдите мимо человека, не приветствуя его, а скажите всякому при встрече доброе слово 1 ». Владимир понимал, что доброе слово, слово утешения из уст князя - верховного правителя Руси - для бедного человека, сироты, обиженного значит, пожалуй, не меньше, чем доброе дело и, кроме того, создает правителю определенный славу. Особо Владимир Мономах подчеркивал необходимость почтительного обращения с иноземцами, поскольку «…странствуя по всем землям, гости разносят о нас добрую или худую славу». Частично повторяя в своем «Поучении» основные этические нормы христианской добродетели, изложенные в «Нагорной проповеди», Владимир Мономах, тем не менее, большее внимание уделяет конкретной помощи людям: «Прежде всего, ради Бога и души своей, имейте в душе страх Божий и творите милостыню неоскудевающую; ибо это - начало всякому добру». «Творение милостыни» 2 Мономах рассматривает как способ совершенствования собственной души, ее спасения, как непременное условие обретения Царствия Небесного, и это требует от творящего милостыню полного бескорыстия (с точки зрения православия бескорыстие заключается в независимости действий от ожиданий прижизненного материального успеха предприятия, но в надежде на вознаграждение в виде Царствия Небесного), самоотдачи, выполнения миссии, долга правителя как защитника народа и в первую очередь, обездоленных. Таким образом. Мономах считал важным соблюдение общих моральных правил, среди которых можно выделить и этические правила благотворительности; уважение к людям, умение быть полезным, быть верным данному слову, заботиться о бедных и защищать их, делать людям добро и избегать зла, творить милостыню.
Широко были распространены на Руси традиции частной благотворительности, осуществлявшейся людьми по мере возможности, вне зависимости от их социального и экономического статуса. Нищелюбцы, в числе которых были и князья, и представители духовенства, и купцы, и простые крестьяне, кормили нищих, подавали милостыню деньгами, продуктами и одеждой, давали временный приют. Фактически до XX вежа в некоторых русских деревнях и местностях сохранялся древнейший обычай пускать к себе в дом на постой странников, оказывать индивидуальную и коллективную помощь неимущим соседям, разбирать по домам и усыновлять осиротевших детей и т. п., не ожидая в результате этого прибыли или благодеяния, а просто потому, что иначе нельзя - нельзя не помочь людям, оказавшимся в беде и нужде. Богатейший русский фольклор убедительно свидетельствует о высокой нравственности русских людей, в том числе и в отношении к нуждающимся в помощи.
Традиции христианской этики благотворительности поддерживали и лучшие представители духовенства. Преподобный Сергий Радонежский, основав монастырь, стал «заповеда нищих и странных упокоевати и подавати требующим 1 ». В прощальной беседе со своими учениками он оставляет им заветы. Среди заветов, носящих чисто религиозный смысл, есть завет милосердия - «страннолюбия не забывать» 2 , - т. е. не просто помогать нуждающимся, подавать им милостыню и призревать, но и любить их христианской любовью, как братьев своих, и, следовательно, помогать по-братски, бескорыстно (в христианском понимании бескорыстия) и охотно, исполняя свой долг из любви к ближнему, которая является христианской добродетелью.
Преподобный Иосиф Волоцкий не только сам помогает нуждающимся, во время голода отворив житницы и выдавая питание в день семистам страждущим, но и призывает к милосердию князей и бояр. Он убеждает их оказывать помощь подвластным им людям хотя бы в собственных интересах - обнищавший пахарь не сможет платить дань и кормить свою семью 3 ; подвижник угрожает немилосердным правителям Страшным судом. Правда, здесь, как отмечает Г. Федотов, «мысль о душе скупого богача или собственной братии выступает рельефнее, чем сострадание бедняку».
Старец Серафим Саровский призывал делать добро, считая это важнейшим средством достижения цели истинного христианина - обретения Царствия Небесного: «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Святого Духа Божьего… всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божьего … лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа… Доброе дело иначе нельзя назвать как собиранием, ибо, хотя оно и не ради Христа делается, однако же добро 4 ». В этой последней фразе выражена самая глубинная сущность милосердия и доброты человеческой вне зависимости от религиозности: это приобретение самого человека (собирание), его духовное богатство, ценности, так как, делая бескорыстно другому человеку добро, он достигает блага для своей души. Основная же доктрина христианской этики заключается в достижении мира в себе и вокруг себя, т. е. духовное совершенствование самого себя и мира вокруг себя, что может быть достигнуто не только молитвами и скрупулезным выполнением обрядов, но и в первую очередь добротой, милосердием, честностью, добросовестным трудом.
Феофан Затворник 1 , рассматривая сущность духовной жизни, говорит, что в деятельной ее части «от действия духа является желание и производство бескорыстных дел или добродетелей, или даже выше - стремление стать добродетельною», причем душа человека добродетельного совершает добрые дела не потому, что они полезны, а потому, что они «хороши, добры и справедливы». «Смотрите на небо и всякий шаг вашей жизни так соразмеряйте, чтоб он был ступанием туда», - эти слова повторяют основную идею православной этики, высказывавшуюся ранее в трудах других подвижников и богословов. Речь идет о необходимости заботиться прежде всего о своей душе, о мире и гармонии в ней, а также о том, чтобы именно в связи с заботой о собственной душе помогать ближнему: «Цель - блаженная жизнь за гробом; средства - дела по заповедям, исполнения которых требуют все случаи жизни 2 ».
Рассматривая этику православной любви к ближнему в целом, можно отметить, что ее основа - забота в первую очередь о собственной душе, ее совершенствовании. Целью православной религиозной морали являлось воспитание человека добродетельного, милосердного, совестливого, скромного, уважающего людей и верящего в возможность совершенствования своей души, мира и людей. Именно беспокойство о собственной душе требует от православного христианина оказания помощи ближнему, проявления заботы о нем, свершения добрых дел. В связи с этим обстоятельством нищий полезен богатому - он дает ему возможность свершать добрые, богоугодные дела, без которых невозможно обрести рай.
Распространившийся в XVI веке «Домострой» затрагивает вопросы нравственности личности и содержит определенные, требования, в том числе и требование участвовать в благотворительности. Человек должен не только соблюдать основные заповеди христианской религии, т. е. не красть, не клеветать, не лгать, но и быть «…к убогим приветну и милостиву.. ». Моральные нормы и предписания «Домостроя», таким образом, во многом Заимствованы из более ранних источников - Нового Завета, «Поучения Владимира Мономаха», сборников «Пчела» и «Златоуст» и других и являются продолжением и развитием сложившихся в древности славянских этических обычаев и традиций в отношении помощи и взаимопомощи. Этика помощи ближнему на Руси свидетельствует об уважении к людям, самоуважении и достоинстве россиян.
Внутренне присущим признаком любой социальной общности, любого человеческого общества являются урегулированность и упорядоченность общественных отношений. Возьмем ли мы первобытное общество, современное либо те или иные формальные и неформальные объединения людей (включая различные преступные группировки), мы всегда обнаружим тот или иной порядок. Достигается он с помощью власти и социальных норм.
Понятно, что способы осуществления власти и социальная направленность этих норм в различных общностях будут различны, но их наличие является столь же необходимым, сколь необходимы для отдельного человека сознание и тело.
Урегулированность и порядок – это и есть такое качество социального организма, которое объективно требует социального регулирования. В противном случае общество не только не сможет нормально и прогрессивно развиваться, оно не сможет существовать.
Регулировать в переводе с латинского означает подчинять определенному порядку, правилу, упорядочивать; устанавливать правильное взаимодействие частей механизма.
Выделяют два вида социального регулирования: индивидуальное и нормативное.
Индивидуальное – это упорядочение поведения людей при помощи приказов, велений, относящихся к конкретному лицу и к конкретной ситуации. Например, старейшина приказал какому-то конкретному члену родовой общины в ближайшую ночь поддерживать огонь.
Нормативное – это упорядочение поведения людей при помощи социальных норм, т.е. общих, неперсонифицированных правил поведения, которые распространяются на всех членов рода. Именно социальные нормы первобытного общества явились прообразом будущего права.
Таким образом, социальные нормы – это правила поведения, регулирующие отношения между людьми.
До недавнего времени считалось, что социальные нормы возникли прежде всего в силу материальных, экономических предпосылок.
Так, Ф. Энгельс писал: "Па известной, весьма ранней стадии развития общества возникает потребность охватить общим правилом повторяющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена продуктов и позаботиться о том, чтобы отдельный человек подчинился общим условиям производства и обмена. Это правило, вначале выражающееся в обычае, становится затем законом". В данной цитате достаточно четко просматриваются материальные предпосылки возникновения социальных норм.
Однако являются ли они единственными?
Вопрос этот возникает не случайно. Дело в том, что многие ученые при анализе этой проблемы ограничивались приведением данного положения Ф. Энгельса. Другие, становясь на позиции тотального отрицания марксизма, отрицают и материальные предпосылки возникновения социальных норм, выплескивая тем самым вместе с водой и ребенка. Материальные предпосылки являются одними из важнейших, но далеко не единственными.
В первой половине XX в. фундаментальные исследования различных сторон жизни первобытных, архаичных обществ позволили французскому этнографу и социологу К. Леви-Строссу разработать и обосновать идею, согласно которой производство человека (воспроизводство рода), а именно запрет инцеста (кровосмешения), явилось исходным социальным фактом в выделении человека из мира природы. Суть запрета заключалась в недопущении половых отношений между мужчинами и женщинами одного рода. В данном случае имеет место биологическая причина.
Л. С. Васильев, популяризируя К. Леви-Стросса, писал: "Отказ от права на женщину своей группы создал условия для своего рода социального контракта с соседней группой на основе принципа эквивалента и тем самым заложил фундамент для системы постоянных коммуникаций: обмен женщинами, имуществом или вещами (дарами), словами-знаками, символами составил структурную основу культуры с ее ритуалами (в первую очередь брачными), нормами, правилами, запретами-табу и прочими социальными регуляторами".
Существовали социальные нормы, в генезисе которых лежали биологические, природные, хозяйственные, религиозно-обрядовые, санитарные и другие основания.
В отдельных случаях возникновение социальных норм детерминировали антиалкогольные причины.
Так, в отдельных религиозных течениях (адвентисты седьмого дня) существует запрет есть зайчатину. Объясняется это следующим образом. Организм зайца устроен таким образом, что в процессе переваривания пищи в нем выделяется большое количество алкоголя. А поскольку алкоголь употреблять запрещено, запрещено есть и зайчатину.
А вот причина возникновения другой, весьма распространенной в древние времена, социальной нормы.
Поскольку люди работали сообща, взаимопомощь была естественным явлением, она распространялась на все стороны жизни рода или племени. В столкновении с другими родами, в защите человека рода от посягательства извне члены сообщества проявляли полную солидарность.
Из этого естественного чувства самозащиты вытекало у всех без исключения народов стремление мстить за вред, нанесенный роду или отдельному его члену. Если, например, убит был член рода, его сородичи обязаны были отомстить убийце или другому члену рода. Древние скандинавы давали клятву: "Годы превратят скорлупу устрицы в пыль, пройдет еще тысяча лет, но месть не перестанет пылать в моем сердце". При этом ни у кого не возникло вопроса, какой природы эта обязанность: нравственная, моральная или религиозная. Отступнику грозило всеобщее презрение, жестокое наказание и гнев богов. Напротив, жестокая месть всячески поощрялась.
Существовавшие в первобытном обществе социальные нормы называют мононормами.
Впервые понятие "мононорма" ввел видный советский специалист по этнографии А. И. Першиц: "Мононорма (от греч. monos – один, единый и лат. norma – правило) – обязательное правило поведения, в котором еще не дифференцировались различные нормы социальной регуляции: права, нравственности, этикета и т.п.".
Вне всякого сомнения, в сознании первобытного человека не могло возникнуть вопроса, какой именно социальной нормой в данном случае он руководствуется, но это отнюдь не означает, что с позиций современных представлений нельзя достаточно отчетливо выделить основные разновидности социальных норм того периода времени и обозначить их особенности.
Основными разновидностями социальных норм первобытного общества являются обычаи, нормы морали, религиозные нормы, табу, агрокалендари и мифология.
Обычаи – это исторически сложившиеся правила поведения, которые в результате многократного повторения вошли в привычку.
Особенностью обычаев является то, что их никто не придумывает, не устанавливает, не навязывает обществу. Они возникают как результат наиболее целесообразного варианта поведения, которому бессознательно следовали все члены рода, а многократная повторяемость делала такое поведение привычкой. Затем обычаи осознавались людьми как необходимые условия их жизни и передавались из поколения в поколение.
Нормы первобытной морали – правила поведения, регулировавшие отношения между людьми на основе первобытных представлений о добре и зле.
Нормы морали возникают значительно позже обычаев, а именно на том этапе развития человеческого общества, когда у людей появляется способность оценивать свои собственные поступки и поступки других людей с точки зрения добра и зла.
Религиозные нормы – правила поведения, регулировавшие отношения между людьми на основе их религиозных представлений.
Неспособность первобытных людей научно объяснить многие явления природы, бессилие перед ними привели к тому, что их стали объяснять через существование чего-то сверхъестественного, фантастического, божественного. Люди сами себе "придумали" божество (животное, гора и т.п.) и стали ему поклоняться. Особое место в их жизни начинает занимать отправление религиозных культов, т.е. телодвижения, заклинания и т.п., имеющее целью дать видимое выражение религиозному поклонению или привлечь к их совершителям божественные силы. Обязательной частью религиозного культа того периода времени являлось жертвоприношение богам, духам даров, заклание животных (иногда людей) на жертвенниках и в святилищах.
Особое значение в условиях первобытного общества имела система табу.
Табу – религиозный запрет, налагаемый на какой-либо предмет, действие, слово и т.п., нарушение которого будто бы неминуемо влечет жестокую кару (болезнь, смерть) со стороны фантастических духов и богов.
По своему содержанию и формам эти запреты были крайне разнообразны, охватывая в той или иной степени все стороны личной и общественной жизни первобытного человека. Сущность табу – в идеологическом освещении и закреплении существующего в обществе порядка.
Ряд авторов полагают, что табу не создает ни обычая, ни морали, а лишь закрепляет обычаи и с этой точки зрения вообще не является самостоятельной социальной нормой. Более правильной представляется позиция, в соответствии с которой система табу является системой обычаев, но облечена она в форму религиозного запрета. И именно в этом его особенность.
Агрокалендари – система правил наиболее целесообразного ведения сельскохозяйственных работ и распределения их результатов.
Их возникновение относится к периоду производящей экономики, когда люди начали активно заниматься земледелием. Складывались они на основе многолетних наблюдений и касались прежде всего сроков выполнения тех или иных сельскохозяйственных операций. Для того чтобы получить приличный урожай, надо знать, когда пахать, сеять, полоть, убирать урожай, как лучше его сохранить и т.п.
Мифология – совокупность мифов (рассказов, повествований о богах, героях, природных явлениях и т.п.), отражавших представления людей о мире, природе и человеческом бытии.
В мифах закреплялись способы изготовления орудий, сведения о маршрутах кочевий, местах для стоянок, о нормах семейно-брачных отношений, половые, пищевые и возрастные запреты и целый ряд других правил поведения.