Мы в социальных сетях. Биография Шумахер иван данилович семья

Ива́н Дани́лович (Иоганн Даниэль) Шума́хер (нем. Johann Daniel Schumacher ; 5 февраля 1690 года , Кольмар , - 14 июня 1761 года , Санкт-Петербург) - французский и российский ученый немецкого происхождения, секретарь медицинской канцелярии, директор Петербургской библиотеки Академии наук.

Биография

При Шумахере в период 1742-1747 годов был напечатан первый подробный каталог книг академической библиотеки, подробно описанный С. А. Соболевским в «Литературе русской библиографии» Г. Геннади (СПб., 1858).

Напишите отзыв о статье "Шумахер, Иван Данилович"

Примечания

Литература

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Ссылки

• , Кунсткамера

Отрывок, характеризующий Шумахер, Иван Данилович

– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.

После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.

Шумахер, Иоганн Даниил

Статский советник, старший член и библиотекарь СПб. Академии Наук, род. 5 сентября 1690 г. в Кольмаре (в Эльзасе), обучался сперва в гимназии и в 1707 г. поступил в Страсбургский университет, где преимущественно занимался словесностью, а также богословием и юриспруденцией. В 1711 г. Ш. получил степень магистра, но продолжал посещать лекции. Однако он скоро принужден был за какие-то стих" покинуть Страсбург и поступил наставником к детям графа Лейнингена Гартенбурга и отправился с ними в Париж, где Лефорт, племянник любимца Петра Великого, пригласил его на службу в Россию. Ш. воспользовался приглашением, приехал в 1714 г. в Россию и поступил к лейб-медику Петра Великого, заведовавшему врачебной частью в России, Арескину, в качестве секретаря по иностранной переписке. Вместе с тем Ш. заведовал также книжным собранием Петра Великого и его небольшим кабинетом редкостей. Ш. скоро проявил большую деятельность и ловкость и при том всячески угождал Арескину. По смерти Арескина в 1719 г. преемник его Блюментрост удержал на службе Ш., которому поручено было ехать за границу, чтобы сыскать там ученых людей, желавших определиться в службу Его Величества для корреспонденции, и вместе с тем осмотреть как частные, так и публичные библиотеки и кунсткамеры. Ш. исполнил возложенное на него поручение и этим содействовал немало тому, что Академия Наук получила свое начало в 1724 г. Ш. тогда же сумел завести переписку с немногими лицами русского общества, по своему образованию не остававшимися безучастными к происходившему в Академии Наук. Президента ее Блюментрост предоставил Ш. озаботиться устройством типографии, словолитни и других учреждений для резьбы на металле и камнях. Ш., заведовавший канцелярией Академии, деятельно занялся этим, не обращая внимания на денежные средства Академии. Члены Академии негодовали за это на Ш.; он же, в свою очередь, стал во враждебные отношения к академикам, старался восстановить против них и Блюментроста и не упускал ни малейшего к тому случая. Следствием этого было то, что многие академики (Герман, Бильфингер, Бернулли и знаменитый Эйлер) покинули не только Академию, но и Россию. Ш. поссорился также и с известным историографом Герардом Мюллером. При преемниках Блюментроста (Кейзерлинге, бароне Корфе, Бреверне) Ш. по-прежнему управлял самовластно Академией, несмотря на то, что астроном и академик Делиль указывал довольно обстоятельно в своей речи весь вред, происходивший для Академии оттого, что члены ее в полной зависимости от канцелярии и подчинены сей последней по таким делам, по которым решение могли давать только специалисты и ученые. При вступлении на престол императрицы Елизаветы положение Академии оказалось очень затруднительным по причине все увеличивавшихся долгов ее; расходы по Академии превышали отпускавшуюся на ее содержание сумму. К тому же вражда русских к иноземцам сделалась настолько явной, что Академия, состоявшая почти исключительно из немцев, не могла рассчитывать на сочувствие к себе со стороны правительства. Ш. это понимал, а потому вступил в сношения с Штелином, имевшим связи с влиятельными придворными лицами, и добивался назначения президентом Академии такого важного лица, которое, будучи президентом только по имени, не препятствовало бы ему по-прежнему самовластно распоряжаться в Академии. Между тем вышеупомянутый Делиль, а также бывший токарь Петра Великого Андрей Нартов и еще некоторые студенты Академии подали в Сенат жалобы на различные незаконные и неблаговидные действия Ш. Вследствие этого императрица Елизавета Петровна подписала 30 ноября 1742 г. указ о назначении следственной комиссии над Ш., который и был тогда же арестован, а все его академические дела поручены Нартову. Но комиссия не нашла никакого важного преступления за Ш. и к концу декабря того же 1742 г. он был освобожден из-под ареста, а в следующем году состоялся указ Сенату о возвращении Ш. в Академию и выдаче ему жалованья, причитавшегося за время ареста. Можно предполагать, что такому благоприятному исходу содействовал немало Штелин, бывший тогда наставником при наследнике престола Петре Федоровиче. В 1744 г. следственная комиссия вполне разрешила дело Ш.: она признала его виновным только в употреблении казенного вина на свои нужды, за что он и был приговорен к уплате 109 р. с копейками. Обвинителей же Ш. приговорили к наказанию плетьми и батожьем, каковое наказание, однако, императрицей было отменено и виновным было разрешено вернуться в Академию. Между тем Ш. донес Сенату, что означенные лица еще до высочайшего повеления отрешены от Академии им, Шумахером, как излишние, и места их заняты другими. Такой исход дела, хотя и усилил значение Ш., но между ним и академиками опять начались пререкания, продолжавшиеся до вступления в звание президента Академии (в мае 1746 г.) графа Кирилла Григ. Разумовского. Тогда академики снова вошли в Сенат с жалобами на Ш., указывая на его самовластие в Академии, малые успехи по учебной части, безотчетное употребление академических денег в пользу свою и свойственников и т. д. Но и это второе обвинение осталось без последствий. Сенат нашел, что Ш. за напрасное обвинение "заслуживает быть взысканным Высочайшей Монаршей милостью". В это время в управлении Академией стал принимать участие пользовавшийся огромным влиянием на Разумовского умный и вкрадчивый Теплов, скоро сделанный асессором академической канцелярии. Ш. старался войти в приятельские отношения с Тепловым и добился этого. Доказательством этого является переписка Ш. с Тепловым, когда последний вслед за императрицей отправился с графом Разумовским в конце 1748 г. в Москву. В этих письмах Ш. систематически преследует академиков, не гнушаясь ни сплетней, ни изветом; особенно он преследует Мюллера. Вскоре после этого Ш. внес предложение об устройстве на новом месте ботанического сада, об исправлении академических зданий и об изменении некоторых статей академического регламента, причем предлагал всех академиков, профессоров и адъюнктов, не исполняющих исправно своих должностей, штрафовать вычетами из жалованья. Это предложение Ш., однако, было отклонено. В 1754 г. Ш. получил чин статского советника. Между тем здоровье его слабело; он нередко по месяцу не ходил в канцелярию. Это заставило Разумовского в 1757 г. назначить присутствовать в академической канцелярии Ломоносова и Тауберта, которым было поручено "присутствовать" в академической канцелярии взамен "одряхлевшего" Ш. В 1758 г. Мюллер писал, что Ш. так стар и слаб, что вовсе не ходит в Академию, а в 1759 г. за его долговременную службу ему была пожалована в потомственное владение мыза Укиппхт в Лифляндии. Вскоре за тем, 3 июля 1761 г. Ш. скончался. Под ближайшим надзором и стараниями его были напечатаны при Академии Наук первый подробный каталог книг, хранившихся в библиотеке в четырех частях, а также книги "Палаты Академии", а в продолжение 1742-1745 гг. напечатано очень замечательное издание во многих томах "Musei imperialis Petropolitani", "Typiis academiae scientiarum Petropolitanae".

Büsching. Beiträge zu der Lebensgeschichte denkwürdiger Personen, т. III. - Пекарский. "Наука и Литература в Россия при Петре I". - Пекарский. "История Императорской Акад. Наук в С.-Петерб." - Ламанский. "Ломоносов и Петербург. Акад. Наук". - Билярский. "Материалы для биографии Ломоносова".

П. Майков.

{Половцов}

. 2009 .

Смотреть что такое "Шумахер, Иоганн Даниил" в других словарях:

Иван Данилович Шумахер (нем. Johann Daniel Schumacher) (1690 1761) русский ученый, секретарь медицинской канцелярии, библиотекарь Петербургской библиотеки, позднее вошедшей в библиотеку Петербургской АН. Биография Родился в городе Кольмар,… … Википедия

Старший член канцелярии и библиотекарь И. А. Н., писатель, р. 5 сент. 1690 г., † 3 июля 1761 г. {Половцов} … Большая биографическая энциклопедия

Пожалуйста, переименуйте эту статью в Немецкие архитекторы Санкт Петербурга эпохи барокко. Просьба оставлена не автоподтверждённым участником, который не имеет права на переименование страниц и считает необходимость таког … Википедия

Полный список иностранных членов Российской академии наук (Петербургской Академии наук, Императорской Академии наук, Императорской Санкт Петербургской Академии Наук, Академии наук СССР, Российской академии наук). В соответствии с Уставом РАН… … Википедия

Арнольд Бауэр Arnold Bauer Имя при рождении: Арнольд Иоганн Бауэр Род деятельности: член движения Сопротивления во время Второй мировой войны Дата рождения … Википедия

Полный список членов корреспондентов Академии наук (Петербургской Академии наук, Императорской Академии наук, Императорской Санкт Петербургской академии наук, Академии наук СССР, Российской академии наук). # А Б В Г Д Е Ё Ж З … Википедия

В 1714 г., по приглашению Лефорта, приехал в Петербург и был определен секретарем медицинской канцелярии и библиотекарем Петербургской библиотеки, впоследствии вошедшей в состав библиотеки Академии Наук. В 1721 г. он был отправлен Петром Великим во Францию, Голландию и Англию, с поручением "стараться о приглашении в Россию разных ученых" (в том числе философа Вольфа), представить парижской академии составленную Мессершмидтом карту Каспийского моря, совершенно изменившую бывшие до того сведения об этом море, приобрести новые книги для библиотеки, разведать о perpertuum mobile и прочее. По возвращении из этой поездки, много способствовавшей нашим сношениям с заграничными учеными, Шумахер представил собрание приобретенных им книг (517 названий) и обширный отчет, любопытный и в том отношении, что знакомил со взглядами Петра на науки и просвещение. Покровителем Шумахера был Блюментрост, президент только что основанной Академии Наук; он назначил Шумахера секретарем академии, поручил его ведению библиотеку и кунсткамеру, а в 1728 г. предоставил в полное его распоряжение всю академию, не имевшую в то время ни типографии, ни других учреждений по части художеств и ремесел. Их устройством особенно усердно и занялся Шумахер. Вскоре он возбудил неудовольствие академиков, но, пользуясь расположением Блюментроста, продолжал действовать самовластно и даже представлял членов академии в невыгодном свете, вследствие чего некоторые из них (Герман, Бильфингер, Бернулли) поспешили выехать из Петербурга. Начиная с 1732 г. преследованию Шумахера подвергся и Миллер, вынужденный отправиться в путешествие в Сибирь. Преемник Блюментроста, барон Корф (с 1734), несмотря на заявление академика Делиля "о вреде господства канцелярии над академиею", не только оставил Шумахера "главенствовать", но сделал его советником и поручил ему хранение всех денежных сумм академии. Впоследствии (1755) тот же барон Корф называл Шумахера "неученым сочленом и канцелярским деспотом". В 1742 г., ввиду жалоб на "самовластие" Шумахера и растрату им казенных денег, была образована следственная комиссия. Изворотливый Шумахер, поддерживаемый некоторыми придворными, был признан виновным только в растрате казенного спирта (за что должен был уплатить 109 рублей), возвращен "к делам в академию по-прежнему" и пожалован "за неправильно претерпленное" чином статского советника. С назначением президентом Академии Наук К.Г. Разумовского (1746) Шумахер успел близко сойтись с секретарем последнего и вместе с тем академическим секретарем Тепловым, и по-прежнему "главенствовал" в академии, иногда только уступая Ломоносову, которому в 1757 г., вместе с Таубертом, было поручено "присутствовать" в академической канцелярии, взамен "одряхлевшего" Шумахера, вскоре и отставленного от службы. Управление Шумахера, особенно для первых годов существования Академии Наук, служило большим тормозом правильному развитию ее деятельности. Под ближайшим надзором и стараниями его были напечатаны: "Палаты Санкт-Петербургской Академии Наук, библиотека и кунсткамера" (1741); "Museum imperiale petropolitanum" (1741 - 1745). При нем же в 1742 - 1747 гг. был напечатан Академией Наук первый подробный каталог книг, хранящихся в ее библиотеке, подробно описанный Соболевским, в "Литературе русской библиографии" Геннади (СПб., 1858). Письма Шумахера к Кирилову, Блюментросту и другим напечатаны в "Материалах для составления атласа Академией Наук в 1745 г.", изд. Свенске в 1866 г. Ср. П. Пекарский "Наука и литература при Петре Великом" (СПб., 1862 - 63); его же "История Академии Наук" (т. I, СПб., 1870).

В энциклопедиях о нем написано немного: французский и российский ученый немецкого происхождения, секретарь медицинской канцелярии, статский советник, старший член и библиотекарь, директор Петербургской библиотеки Академии наук. Умер в 1761 году.

Первый библиотекарь был вторым лицом в академии, в первом, петровском уставе так и написано: библиотекарь – при президенте главный командир. Постепенно, от устава к уставу, это положение упало сначала до восьмого пункта, потом опустилось до 43-го и еще ниже.

Иоганн Шумахер родился в городе Кольмар, во французском Эльзасе, учился в гимназии и в 1707 году поступил в Страсбургский университет, где в основном занимался словесностью, а также богословием и юриспруденцией. В 1711 году Шумахер получил степень магистра, защитив диссертацию «О Боге, о мире и душе», но продолжал посещать лекции. Однако скоро он был вынужден за какие-то вольные стихи бежать из Страсбурга и поступить наставником к детям графа Лейнингена Гартенбурга, после чего отправился с ними в Париж, а там Пьер Лефорт, племянник любимца Петра Великого и российский министр в этой стране, пригласил его на службу в Россию. Иностранцы в то время охотно ехали в Россию в погоне за титулами и звонкой монетой. Слава о Петре и его новаторствах быстро распространилась по Европе.

И Шумахер не упустил свой шанс. Он принимает приглашение и в 1714 году приезжает в Россию, где поступает к лейб-медику Петра Великого Арескину, заведовавшему врачебной частью в России, в качестве секретаря по иностранной переписке в Аптекарскую (позднее Медицинскую) канцелярию. Одновременно Иоганн Даниэль заведовал книжным собранием Петра Великого и его небольшим кабинетом редкостей (Кунсткамерой). Стоит заметить, что его угодливость и ловкость были благосклонно восприняты и лейб-медиком, и самим Петром.

Через пять лет Арескин умирает, а его преемник Блюментрост удерживает Шумахера на службе. Указом Петра Шумахеру поручается ехать за границу, чтобы сыскать там ученых людей, желавших определиться в службу Его Величества для корреспонденции, и вместе с тем осмотреть как частные, так и публичные библиотеки и кунсткамеры.

Шумахер в отчете пишет: «Надобно двоякие книги на новые менять» (так и начался в 1722 году международный книгообмен российской библиотеки), и предлагает вести переписку с ведущими учеными мира.

В 1721 году Шумахер был отправлен Петром Великим во Францию, Голландию и Англию, с поручением «стараться о приглашении в Россию разных ученых» (в том числе философа Вольфа), а также представить Парижской академии составленную Мессершмидтом карту Каспийского моря, совершенно изменившую бывшие до того сведения об этом море, приобрести новые книги для библиотеки и… разведать о perpertuum mobile. По возвращении из этой поездки, много способствовавшей нашим сношениям с заграничными учеными, Шумахер представил собрание приобретенных им книг (517 названий) и обширный отчет, любопытный и в том отношении, что знакомил с взглядами Петра на науки и просвещение. Книги привозились из Германии, Польши, Финляндии, из завоеванных в ходе Северной войны провинций.

Десять лет собиралась библиотека. По велению Петра «доступ в Библиотеку каждому свободен с двух до четырех часов пополудни», и «чтоб каждый посетитель встречен бывал бокалом вина, фруктами и цукербротом по сезону», но только после просмотра коллекций. Благодаря Шумахеру существуют две с половиной тысячи томов протоколов заседаний Академии наук. Он же составил списки злостных нарушителей: в числе первых значится шведский посланник – не вернул словарь Бейля…

Шумахеру в то время было назначено жалованье – 1200 рублей в год, что было сравнимо с жалованьем высшего чиновничества России и в полтора-два раза выше, чем жалованье губернатора. Академики получали в среднем 1000 рублей, профессора – 660 рублей.

Шумахер сумел угодить всем. Он исполнил возложенное на него поручение и этим содействовал немало тому, что Академия наук была создана уже в 1724 году. Он сумел завести переписку с немногими лицами русского общества, по своему образованию не остававшимися безучастными к происходившему в Академии наук. Лаврентий Блюментрост предоставил помощнику озаботиться устройством типографии, словолитни и других учреждений для резьбы на металле и камнях, поручил ему библиотеку и Кунсткамеру. И Шумахер рьяно бросился исполнять задание, не обращая внимания на денежные средства академии. Это понравилось далеко не всем ее членам. Они открыто выступили против Шумахера, а он, в свою очередь, стал во враждебные отношения к академикам, стараясь восстановить против них и Блюментроста и не упуская ни малейшего к тому случая.

Многие ученые, как только окончился срок их контракта, стали покидать Академию (Бернулли, Герман, Бюльфингер). Они не оставили после себя научных школ, не передали знания русским ученикам. Не создал школу математиков в России великий Леонард Эйлер. Поссорился Шумахер также и с известным историографом Герардом Мюллером. Однако второй президент Академии наук, барон Иоганн Альбрехт Корф, несмотря на заявление академика Жозефа Николя Делиля «о вреде господства канцелярии над академиею», сделал Шумахера своим советником и поручил ему хранение казны академии. Но в 1755 году тот же барон Корф называл Шумахера «неученым сочленом и канцелярским деспотом».

При преемниках Блюментроста (Кейзерлинге, бароне Корфе, Бреверне) Шумахер по-прежнему самовластно управлял академией, несмотря на то, что астроном и академик Делиль указывал довольно обстоятельно в своей речи весь вред, происходивший для академии оттого, что члены ее в полной зависимости от канцелярии и подчинены сей последней по таким делам, по которым решение могли давать только специалисты и ученые.

При вступлении на престол императрицы Елизаветы положение академии оказалось очень затруднительным из-за растущих долгов. Они были больше выделяемых на существование денег. Да и раздражение к иноземцам сделало свое дело. А академия состояла почти целиком из немцев. Шумахер это прекрасно понимал и стал искать персону, которая формально могла бы возглавить академию, не мешая его реальному властвованию.

5 мая 1742 года Шумахер незаконно арестовал студента-иностранца Кенигсфельта за то, что тот отказался подписать составленный Шумахером донос в Сенат, в котором Делиль и Эйлер обвинялись в преднамеренном затягивании работ над Атласом России. Это был ближайший сотрудник Делиля, только что вернувшийся с ним из экспедиции в Сибирь. По распоряжению Сената Шумахеру пришлось освободить арестованного и отпустить его на родину. Тогда разъяренный Шумахер 2 июля 1742 года подал в Сенат донос на всех троих – на Делиля, Эйлера и Кенигсфельта. Это переполнило чашу терпения сотрудников академии.

Делиль и бывший токарь Петра Великого Андрей Нартов вместе с рядом студентов подали в Сенат жалобы на незаконные и неблаговидные действия Шумахера. Под этим давлением императрица Елизавета Петровна подписала 30 ноября 1742 года указ о назначении следственной комиссии над Шумахером, которого арестовали, а руководство академией перепоручили Нартову. По некоторым предположениям, инициатором жалобы был адъюнкт Ломоносов. Именно тогда он и написал страстные строки стихотворного переложения псалмов, которыми впоследствии так восхищался Пушкин:

Вещает ложь язык врагов,

Десница их сильна враждою,

Уста обильны суетою,

Скрывают в сердце злобный ков.

Но нарушений комиссия князя Юсупова не нашла, и к концу декабря 1742 года Шумахера освободили. А в начале следующего 1743 года состоялся указ Сенату о возвращении его в академию с выдачей жалованья, причитавшегося за время ареста. Утверждают, что этому способствовал приятель Шумахера Штелин, служивший наставником при наследнике престола Петре Федоровиче. Еще через год комиссия закончила следствие, признав Шумахера виновным только в употреблении казенного вина на свои нужды, за что он и был приговорен к уплате 109 рублей с копейками.

Обвинителей же приговорили к наказанию плетьми и батогами, но высочайшей милостью помиловали, разрешив вернуться в академию. Впрочем, их места уже были заняты другими, менее строптивыми преподавателями. «Им не я отвратителен, а мое звание. Они хотят быть господами в знатных чинах с огромным жалованьем, без всякой заботы обо всем остальном», – напишет после двух лет следствия Шумахер.

Но война академиков и Шумахера не прекращалась до вступления в звание президента академии (в мае 1746 года) графа Кирилла Григорьевича Разумовского. Последовали новые жалобы в Сенат, опять ничего не давшие. Авторитет Шумахера при дворе не могли подорвать ни жалобы профессоров и судебные разбирательства в связи с ними, ни даже разрушительный для музея пожар 1747 года, во время которого пострадали не только книги, но и сгорел знаменитый Готторпский глобус.

Тем не менее, Разумовский начал наводить в академии свои порядки. В ее управлении стал принимать участие пользовавшийся огромным влиянием на Разумовского умный и вкрадчивый Григорий Теплов, скоро сделанный асессором академической канцелярии. Однако Шумахер нашел подход и к Теплову, соученику Ломоносова.

Вскоре Шумахер внес предложение об устройстве на новом месте ботанического сада, об исправлении академических зданий и об изменении некоторых статей академического регламента, причем предлагал всех академиков, профессоров и адъюнктов, не исполняющих исправно своих должностей, штрафовать вычетами из жалованья. Справедливости ради, это предложение отклонили.

В 1754 году Шумахер получил чин статского советника. Но к этому времени он очень ослаб. Да и возраст сказывался. Он нередко по месяцу не ходил в канцелярию. Это заставило Разумовского в 1757 году назначить присутствовать в академической канцелярии Ломоносова и Тауберта.

В 1759 году за долговременную службу Шумахеру была пожалована в потомственное владение мыза Укиппхт в Лифляндии. А 3 июля 1761 года он скончался. Умер Иван Данилович в нищете, жена его писала в академическую канцелярию: «…для пристойного по чину погребения тела имею в деньгах крайнюю надобность». Ей было выдано жалованье «за долговременную и усердную работу мужа и его службу, которую он оказал при Петре Великом Библиотеке и самой Академии наук».

Похоронен Иван Данилович Шумахер на кладбище у Сампсониевского собора. До наших дней могила не сохранилась, кладбище уничтожено. К сожалению, не сохранилось ни одного портрета Шумахера, но в документах Академии наук есть ряд написанных им документов с автографом.

Заслуги первого библиотекаря

Под ближайшим надзором и стараниями Шумахера были напечатаны при Академии наук первый подробный каталог книг, хранившихся в библиотеке в четырех частях, а также книги «Палаты Академии», а в продолжение 1742–1745 годов опубликовано примечательное издание во многих томах Musei imperialis Petropolitani, Typiis academiae scientiarum Petropolitanae.

При Шумахере в период 1742–1747 годов был напечатан первый подробный каталог книг академической библиотеки, подробно описанный С.А. Соболевским в «Литературе русской библиографии» Г. Геннади (СПб., 1858).

Ревизия Библиотеки и Кунсткамеры, проведенная в 40-х годах XVIII века, показала, что за время своего существования (с 1714 года) оба эти учреждения значительно выросли: с 2000 томов первоначального фонда библиотеки до 18 238 томов в 1740-х годах. У библиотекарей существует премия имени Ивана Даниловича Шумахера.

Шумахер и Ломоносов

Отношения Ломоносова и Шумахера в самом начале были удовлетворительными. Шумахер простил ему самовольный уход из Фрейберга и назначил в помощь своему зятю Амману в работе по составлению «Каталога камней и окаменелостей Минералогического кабинета». После жалобы на Шумахера, которую Ломоносов не подписывал, но которой сочувствовал, их отношения испортились и оставались натянутыми до конца жизни. Ломоносов считал Шумахера (во многих случаях справедливо) своим недоброжелателем и обвинял его в стремлении препятствовать приходу в Академию наук русских научных кадров. Чтобы противостоять иностранцу, Ломоносов стал советником академической канцелярии и добивался для себя должности вице-президента.

«Властолюбивый, равнодушный к науке, он ссорил между собой ученых, выживал неугодных, не считаясь с их научными заслугами и государственными интересами». Так характеризуют Шумахера биографы Ломоносова, который и сам в «Краткой истории академической канцелярии» утверждал, что Шумахер «всячески старался препятствовать, чтобы не вошли в знатность ученые, а особливо природные россияне». Но при этом почему-то Ломоносов умалчивал, как же ему самому удалось выбиться в люди? Ведь всего через два месяца после того, как он стал студентом, его отправили в престижную заграничную командировку, в Марбург. И сделало это руководство академии, то есть в первую очередь Шумахер. Это он порекомендовал Корфу и императорскому Кабинету министров две вакансии из трех отдать русским юношам – Ломоносову и Виноградову. Один из его выдвиженцев придумал технологию изготовления русского фарфора, второй рассчитал программу развития мировой науки на несколько столетий вперед, отличившись одновременно с этим и на ниве поэзии, драматургии, педагогики и мозаичного искусства. А когда Ломоносов после многочисленных скандалов и пьянок вернулся в Петербург, Шумахер принялся активно способствовать присвоению студенту первого ученого звания – адъюнкта, выделил ему трехкомнатную квартиру, снабдил деньгами, нашел для него толкового научного руководителя – профессора Аммана, опубликовал в приложениях к «Санкт-Петербургским ведомостям» стихотворные произведения молодого человека и несколько научных статей, переведенных им с немецкого на русский язык. А Ломоносов, не колеблясь, примкнул к его противникам. И всячески унижал почтенных профессоров-иноземцев. Ему грозило изгнание из академии. Но защитил его не кто иной, как Шумахер.

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич