екатерина власть политика царствование

«Царствование Екатерины II имело новое и сильное влияние на политическое и нравственное состояние России. Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их за счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали».

Униженная Швеция и уничтоженная Польша, вот великие права Екатерины на благодарность русского народа. Но со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия...»

Цитата: Пушкин А.С., Полное собрание сочинений в 10 томах, Ленинград, 1978 год, том 8, стр.91;

«Излишне говорить о царствовании Екатерины II, носившем столь национальный характер, что, может быть, еще никогда ни один народ не отождествлялся до такой степени со своим правительством, как русский народ в эти годы побед и благоденствия».

Цитата: Чаадаев П.Я., Полное собрание сочинений и избранные письма, Москва, 1991 год, том 2, стр.188;

«Из общего обзора деятельности Екатерины мы получаем следующий вывод: она действовала успешно в качестве посредницы между прогрессом и культурою Западной Европы, с одной стороны, и бытом России - с другой. При ней значительно упрочилось могущество и влияние России во всемирной системе государств, во время царствования Екатерины и благодаря ее инициативе, Россия быстро подвинулась вперед на пути прогресса, европеизации».

Цитата: Брикнер А.Г., История Екатерины Второй, СПб., 1885 год, стр.801;

«Тройственная задача [Екатерины II - А.К.] развилась в такую практическую программу: строго национальная, патриотическая внешняя политика, благодушно-либеральные, возможно гуманные приемы управления, сложные и стройные областные учреждения с участием трех сословий, салонная, литературная и педагогическая пропаганда просветительских идей времени и осторожно, но последовательно консервативное законодательство с особенным вниманием к интересам одного сословия. Основную мысль программы можно выразить так: попустительное распространение идей века и законодательное закрепление фактов места».

Цитата: Ключевский В.О., Сочинение в 9 томах, Москва, 1989, том 5, стр.35;

«В 60-х - начале 70-х годов XVIII в. ... реакционная по содержанию и по направленности политика была облечена в форму «просвещенного абсолютизма». Она отличалась широким применением лавирования, либеральной и «просветительской» фразеологии, словесными жестами и обещаниями улучшения положения народа. Эта тактика имела целью укрепить самодержавно-крепостнический строй, усилить иллюзии о надклассовое самодержавия и мужицкую веру в «доброго царя», ослабить остроту классовых и социальных противоречий и предотвратить назревавшую в стране крестьянскую войну.

Такая тактика самодержавия и формы осуществления крепостнической политики, а также его попытки использовать в интересах крепостного строя идеи европейского просветительства оказывали серьезное влияние на общественно-политическую мысль, на формирование буржуазной идеологии и особенности становления антикрепостнической мысли в России.

Тактика самодержавия, формы проведения его политики, структура и функции органов власти и управления менялись в третьей четверти XVIII века не раз, но самодержавие по-прежнему оставалось органом диктатуры помещиков-крепостников».

Цитата: Белявский М.Т., Крестьянский вопрос в России накануне восстания Е.И.Пугачева, Москва, 1965 год, стр. 37;

«... Главные события ее жизни, те преобразования, которые ей удавалось совершить, те законы, которые удалось издать, те проекты, которые захотелось составить. Хотя императрица не переставала относиться к своим государственным делам весьма личностно, и это не могло не проявиться в ее учреждениях и государственных затеях.

Речь идет о еще одной Государственной Реформе в российской истории. Реформе крупной по значению и едва ли не единственной в истории новой России, реализовавшейся вполне исходя из собственных провозглашенных начал. Такой Реформе, которая, в отличие от Петровых преобразований... реализовавшись на принципах «просвещенного абсолютизма», не принесла обществу жертв, кроме разве что очередных исторических заблуждений и политического утопизма».

Цитата: Омельченко О.А., «Законная монархия Екатерины II», Москва, 1993, стр.4.

В политической программе царствования Екатерины II выделяются три направления, в которых она видела сочетание "идей века" с "фактом места": патриотическая внешняя политика, приведшая к укреплению авторитета России на международной арене и значительному расширению ее территории, либерализация методов управления государством в соответствии с передовыми идеями той эпохи, административная реформа с привлечением дворянства к управлению на местах.

Свое царствование Екатерина II начала с поездок по стране для встречи с народом, который желала видеть вблизи, а не из дворца или кареты. Впечатления, полученные от этих поездок, отразились и на реформах, и в "Наказе", содержащем правовое обоснование политики "просвещенного абсолютизма".

"Наказ", над составлением которого Екатерина II трудилась в течение двух лет (1765 - 1767), представлял собой обширное философско-юридическое произведение, где были рассмотрены наиболее значимые проблемы государственного и общественного устройства, а также задачи внутренней политики. В нем имелись статьи о хранилище законов (Сенате), о равенстве и свободе граждан (за исключением крепостных крестьян), о согласовании наказания с преступлением (уголовное право и судопроизводство), о крепостном праве (размножение народа в государстве), о ремеслах (рукоделии) и торговле, о воспитании, о дворянстве, о среднем слое людей и т.д. На основе этого документа Уложенная комиссия должна была разработать новый законодательный кодекс. "Наказ" состоял из 20 глав (потом появились еще две главы) и 655 статей. Этот труд носил компилятивный характер и опирался на произведения Ш. Монтескье "О духе законов" и Ч. Беккариа "О преступлениях и наказаниях".

1) Россия есть европейская держава, поэтому последние и лучшие плоды европейской мысли должны найти здесь свое применение и воплощение;

2) главное орудие преобразований - власть, государство;

3) права (вольности) гражданина ограничиваются только законом и ничем более;

4) главная задача - расширение класса собственников;

5) законы должны соответствовать естественному положению народа, для которого они написаны, а Россия должна управляться только самодержавным государем.

В духе "Наказа" проходило и его обсуждение на заседаниях специальной Уложенной комиссии для кодификации законов (30 июня 1767 - 17 декабря 1778). Фактически это был представительный орган, в работе которого принимали участие все сословия, кроме крепостных крестьян. Были избраны 564 депутата, которые привезли с собой 1,5 тыс. наказов, отражавших основные требования сословий. "Наказ" Екатерины II требовал от Комиссии свода законов либерального характера, а наказы с мест в большинстве своем были направлены на укрепление крепостничества, корпоративности и т.д. Комиссия, оказавшаяся под влиянием этих взаимоисключающих факторов, была обречена, поэтому под предлогом начавшейся в 1768 г. русско-турецкой войны Екатерина распустила депутатов на неопределенный срок. Уложение так и не было создано.

Императрица значительно сократила программу реформ, искренне считая их лишь каплей в море. Она осознала особенности страны, трудности ее реформирования. На данном этапе екатерининского царствования (1762 - 1775) русское общество политически просветилось, четко выяснилось соотношение сил, однако собственно крупных преобразований не произошло. На втором этапе правления Екатерины II (1775 - 1796) были осуществлены преобразования, которые хотя и не были так радикальны, как задумывались ранее, но значительно расширяли и укрепляли западный уклад. К ним можно отнести:

1) губернскую реформу (с целью укрепления власти на местах страна была разделена на 50 губерний (по 300 - 400 тыс. жителей), которые в свою очередь делились на уезды (по 20 - 30 тыс. жителей)). Губернское правление сосредоточило функции исполнительной власти. В руках губернатора находились полиция и войска. Хозяйственными делами в губернии ведала Казенная палата. Приказ общественного призрения помогал полиции поддерживать порядок и одновременно ведал народным образованием, здравоохранением, благотворительностью, богадельнями, сиротскими домами. Высшей судебной инстанцией в губернии являлись две палаты - по гражданским и уголовным делам. Им подчинялись суды для дворян и купцов и мещан. Свой суд был у государственных крестьян;

2) Жалованную грамоту дворянству (1785), в которой определялись основные привилегии дворянского сословия: освобождение от обязательной службы и личных податей; владение имениями на правах полной собственности; превращение дворянства в обособленное сословие и т.д.;

3) "Грамоту на права и выгоды городам Российской империи" (1785) - новое "городовое положение", по которому население города делилось на шесть разрядов: I - "настоящие городские обыватели", II - купцы (3 гильдии), III - цеховые ремесленники, IV - иногородние и иностранные гости, V - "именитые граждане", VI - "посадские". Кроме того, вводились органы административного управления, сословного самоуправления и суда в городах;

5) укрепление государственного аппарата, усиление единоначалия на всех ступенях управления;

6) реформы в социальной сфере, культуре, области науки и образования.

Эпоха Екатерины II стала временем формирования национального сознания, складывания в обществе понятий чести и достоинства, духовного и культурного роста русского общества. Несомненно, в молодые годы Екатерина II искренне была увлечена идеями просветителей, однако Великая французская революция и казнь Людовика XVI заставили ее порвать всякие отношения с революционной Францией, стать душой контрреволюционной европейской антифранцузской коалиции. Дворцовое просветительство пришло к своему естественному и закономерному завершению. Императрица окончательно утвердилась во взгляде на совершенную неприменимость и особую вредность просветительских моделей для абсолютистской России. Кроме того, на перемену взглядов Екатерины II повлияла и крестьянская война под предводительством Емельяна Ивановича Пугачева (1773 - 1775) - самое крупное стихийное восстание крестьян в истории России.

Просвещенная Екатерина II не смогла осуществить свою программу. По сути, она являлась истинной заложницей дворянства, интересы которого она должна была выражать. Екатерина II при всей своей просвещенности стала гонительницей тех самых истинных представителей русской просветительской мысли второй половины XVIII в., с которыми раньше заигрывала, идеи которых о необходимости подлинного изменения феодально-крепостнической системы одобряла: Н. И. Новиков (масон, издатель сатирических журналов "Трутень", "Пустомеля", "Живописец", "Кошелек", представитель оппозиционной правительству дворянской общественности) и А. Н. Радищев (представитель крайне левого радикального крыла общественной мысли России - дворянской революционности, автор "Путешествия из Петербурга в Москву") оказываются за решеткой.

Таков был резкий контраст между либеральным началом и охранительно-консервативным окончанием правления Екатерины II. Тем не менее многие мероприятия екатерининского правительства (а порой проведенные по инициативе самой императрицы) несут на себе печать "просвещенного абсолютизма". Его наиболее яркими проявлениями были секуляризация церковных земель, законодательство о крестьянах Прибалтики, "Наказ", Уложенная комиссия, Вольное экономическое общество, реформирование местного управления, отмена монополий в торговле и промышленности, Жалованные грамоты дворянству и городам и др. Практическим выражением "просвещенного абсолютизма" была система воспитательно-образовательных учреждений в стране: открыты училище при Академии художеств, Воспитательные дома в Москве и Петербурге, коммерческое училище, Российская академия наук, первая публичная библиотека в Петербурге, музей Эрмитаж и т. д.

В целом Екатерина II сделала меньше, чем хотела, однако она оставила государство в значительно более благоприятном состоянии, нежели получила, что выразилось: в увеличении численности населения (с 19 млн чел. в начале XVIII в. до 36 млн к концу века) за счет присоединения новых территорий и естественного прироста, в увеличении суммы государственных доходов (с 16 до 69 млн руб.), в росте числа фабрик и заводов (до 2000 к концу XVIII в.), в создании банковской системы, в увеличении числа собственников, в т. ч. из крестьян.

Вместе с тем сохранилась многоукладность и усилилась цивилизационная неоднородность общества: западный уклад получил более благоприятные условия для развития, однако корпоративность не ослабла, поскольку не удалось выйти за рамки сложившейся при Петре I системы.

В течение 70 лет советской власти Екатерина II была практически вычеркнута из отечественной истории. Россия того времени изучалась так, как будто императрицы не существовало. К её личности обращались для того, что бы метнуть очередную критическую стрелу. Она превратилась в своего рода символ крепостничества и с позиций классового подхода подлежала за то беспощадному порицанию. Для большинства работ советского времени характерен, во-первых, классовый подход и, во-вторых, рассмотрение екатерининских преобразований в рамках концепции «просвещенного абсолютизма». При этом превалирует достаточно негативная оценка. Со страниц многих работ императрица предстаёт как убеждённая крепостница, проводящая сугубо продворянскую политику, и если и заигрывающая с либеральными идеями, то лишь в первые годы царствования. Особое внимание советские историки уделяли крестьянству и его классовой борьбе, истории пугачёвщины, которая рассматривалась в свете концепции крестьянских войн, городским восстаниям, развитию торговли, мануфактуры, русского города, землевладению. В значительной мере именно с оценкой екатерининского периода русской истории непосредственно связаны прошедшие в советской историографии 1960-1980-х годов дискуссии о генезисе капитализма, абсолютизме, крестьянских войнах и городских восстаниях. Однако сосредоточенность на концепции «просвещенного абсолютизма», сугубо социологический подход с позиций классовой борьбы, появление устойчивых историографических штампов типа «дворянская империя» практически исключили из научной тематики личность Екатерины II, её творчество, многие факты политической истории. Истоки негативной оценки Екатерины следует искать в трудах основоположника советской историографии М.Н. Покровского. В середине 30-х годов советские историки отказались от его исторической концепции, но предшествующее десятилетие Покровский был общепризнанным законодателем мод в исторической науке. Покойный историк и писатель Н.Я. Эйдельман приводит слова одного из последователей Покровского Я.Л. Барскова, обнаруженные им в архиве последнего. Барсков так характеризовал Екатерину: «Ложь была главным оружием царицы, всю жизнь, с раннего детства до глубокой старости, она пользовалась этим орудием, владея им, как виртуоз, и обманывала родителей, любовников, подданных, иностранцев, современников и потомков». Хотя эти строки и не были опубликованы, они синтезируют существовавшую в литературе оценку Екатерины, в смягчённом виде сохранившуюся до самого последнего времени. Хотя на данный момент учёными доказано, что инициатива о разделе Польши исходила от Фридриха.

В постсоветский период продолжает возрастать интерес к царствованию Екатерины II, о чём свидетельствует факт проведения в 1996 году в ряде стран мира несколько крупных международных конференций, приуроченных к 200-летию со дня смерти императрицы. Среди историков уделявших интерес к императрице стоит отметить таких, которые уделяли внимание как внешней, так и внутренней политики царицы и таких, которые акцентировали своё внимание на отдельных вопросах правления. Среди исследователей эпохи Екатерины II следует выделить О.Г. Чайковскую, А.В. Каменского, Н.И. Павленко, Н. Васнецкого, М.Ш. Фанштейна, В.К. Калугина, И.А. Заичкина, В.Н. Виноградова, С.В. Королёва, И.И. Лешиловскую, П.П. Черкасова.

С 1991 года меняются взгляды на политику Екатерины II . В советский период в массовом сознании складывался образ об императрице, как о властолюбивой и деспотической развратнице. Многие историки, рассматриваемого нами периода, пытаются опровергнуть это мнение. Они пытаются преподнести нам новую Екатерину – просветительницу и законодательницу, блестящего политика и дипломата.

Обратим свой взор вначале к взглядам О.Г. Чайковской на политику Екатерины II, которые она изложила в своей монографии «Императрица. Царствование Екатерины II». Внешней политике Екатерины Алексеевны автор уделяет лишь незначительное внимание. И это не случайно. Да, Чайковская соглашается с тем, что Екатерина была сильным дипломатом, и войны её были победоносны. Но, описывая внешнюю политику императрицы, учёная соглашается с мнениями мемуаристов XVIII века о дегероизации войны. На наш взгляд, именно поэтому она мало внимания уделила этому вопросу, ссылаясь на то, что екатерининские войны не были честными и героическими.

Далее обратимся к взглядам учёной на внутреннюю политику императрицы. Исследовательница, как и многие историки, пишет о том, что, придя к власти, Екатерина застала государственную систему в полном развале. Так же Чайковская О.Г. рассматривает и вопрос о крепостном праве, ссылаясь на то, что правителя XVIII века нельзя оценить, не поняв, как он решал эту проблему. Как только Екатерина II взошла на престол, пишет историк, в стране повсюду шли волнения заводских крестьян. Решение Екатерины было следующее: «Заводских крестьян непослушание, - вспоминает она, - унимали генерал майоры А.А. Вяземский и А.А. Бибиков, рассмотря на месте жалобы на заводосодержателей. Но не единожды принуждены были употребить против них оружие и даже до пушек».

Чайковская замечает, что для историков, враждебных Екатерине, эти её слова были находкой и главным доказательством её крепостнической сущности, скрываемой за либеральными разговорами. Автор по этому поводу высказывается очень жёстко: «Кровь невинных никак нельзя возместить и ничем невозможно компенсировать. И если так поступила она, просвещённая, то этого нельзя оправдать даже во имя самой прогрессивной деятельности».

Далее в своей работе Чайковская отмечает, что Екатерина, великий рационалист, как и все деятели Просвещения, была убеждена: если разумно, то получится. Всё дело в законе – счастливо то общество, где правит закон, обладавший в глазах Екатерины II, необыкновенным могуществом. Вот откуда её законодательная одержимость.

Так же Чайковская не обошла в своем исследовании судебную реформу Екатерины II. Она поражалась, как точно Екатерина понимала проблемы правосудия. Особенно, Чайковская восхваляет Екатерину, когда затрагивает проблему пыток. Ей симпатизирует позиция Екатерины, которая была изложена в Наказе. Вот, что пишет Чайковская: «Ну, разве не умница? Не только умница, но ещё и прирождённый просветитель, она вызывает не только к разуму, но и к сердцу читателя, к его воображению, ей надо, чтобы он представил себе реального, каково приходится пытаемому и чего можно ждать от него, когда он в тяжких муках, в полусознании, в бреду».

Интересен и тот факт, что Чайковская опровергает тот постулат, что в екатерининском Наказе отсутствовала глава о крестьянстве. Она пишет: « в екатерининском наказе ставился вопрос об уничтожении крепостного права. А значит, в нём всё-таки была глава о крестьянстве. Но дело в том, что Наказ редактировали, и редактировали варварски». Таким образом, Чайковская выдвигает серьезную догадку, которая в будущем должна подвергнуться проверке.

Стоит отметить, что Чайковская также оправдала Екатерину за указ 1767 года о запрете крепостным крестьянам жаловаться на своих помещиков. Она аргументировала это тем, что царица была в смертельной опасности. И далее она пишет: «самодержавная правительница России, она совершенно не принимала её социально-политического строя, крепостной своей основы; может быть, и старалась это скрыть, но всё время себя выдавала – то выходкой в Вольном экономическом обществе, то Наказом в его первой редакции».

Обращаясь к указу о вольности дворянства. Чайковская констатировала, что он имел двойственный общественный эффект. С одной стороны, он ужасным образом воздействовал на общество в целом и особенно пагубно именно на дворянство. Но далее О.Чайковская пишет, что не может быть сомнений в том, что этот указ – был одновременно благодатен для дворянства и для страны: он давал дворянину независимость. В условиях этой независимости в среде дворян пошёл сильнее процесс своеобразной дифференциации – совсем не по линии землевладения и чинов. Водоразделом служило мировоззрение, понимание своих общественных обязанностей.

Далее мы обратимся к взглядам Н.И. Павленко, изложенные в его работе «Екатерина Великая». В своей работе Павленко указывает, что Екатерине Алексеевне явно не везло с оценкой её царствования, ни тем более в советской историографии, но эта оценка, по его мнению, была не точна. Исследователь замечает, что ещё в годы её правления современники отмечали немало тёмных пятен, затмевавших в их глазах то положительное, что было связано с её именем. Во-первых, она была чистокровной немкой, и, видимо, национальная гордость не позволяла дать её царствованию объективную оценку. Во-вторых, и это, пожалуй, ещё важнее, она не имела никаких прав на престол и узурпировала корону у собственного супруга. В-третьих, на её совести, если не прямо, то косвенно, лежит печать ответственности за смерть не только супруга, императора Петра III, но и законного претендента на престол Иоанна Антоновича. Наконец, нравственность императрицы не вызвала восторгов ни у современников, ни у историков. И всё же, отмечает историк, правление Екатерины, прежде всего, сопряжено с достоинствами и достижениями, позволяющими возвести её на ранг выдающихся государственных деятелей дореволюционной России, и поставить её имя рядом с именем Петра Великого.

Исходя из этого ясно, что Н.И. Павленко считает императрицу выдающимся государственным деятелем. В своей монографии Н.И. Павленко сравнивает Екатерину II с Петром I. Далее он проводит следующие параллели. Пётр I стоял у истоков превращения России в великую державу, Екатерина II утвердила за Россией репутацию великой державы. Пётр Великий «прорубил окно в Европу» и создал Балтийский флот, Екатерина утвердилась на берегах Чёрного моря, создала мощный черноморский флот, присоединила Крым. По мнению Н.И. Павленко, без труда можно обнаружить то главное, что было присуще в одинаковой мере Петру и Екатерине: оба они являлись «государственниками», то есть монархами, признававшими огромную роль государства в жизни общества. Поскольку они жили в разные эпохи, существенно отличавшиеся укладом экономической, политической и культурной жизни, то и усилия управляемого ими государства были нацелены на выполнение разноплановых задач. По мнению Н.И. Павленко, Екатерине Великой принадлежит выдающееся место в истории России второй половины XVIII века. Эта немка оказалась более русской, чем, например, русские императрицы Анна Иоанновна и Елизавета Петровна. Именно её рассудительности, осторожности и отваге страна обязана как внешнеполитическими успехами, так и реализацией идей Просвещения.

Просвещенный абсолютизм - это политика, проводимая в XVIII веке рядом монархических стран Европы, в числе которых - Испания, Португалия, Дания, Швеция, Речь Посполитая, Российская Империя и др., направленная на устранение остатков средневекового строя в пользу капиталистических отношений, т.е. всеобщего юридического равенства и свободы предпринимательства.

Общая оценка политической деятельности Екатерины II

Из воспоминаний Людовика Филиппа Сегюра «Пять лет при дворе Екатерины II»:

Деятельность Екатерины была беспредельна. Она основала академию и общественные банки в Петербурге и даже в Сибири. Россия обязана ей введением фабрик стальных изделий, кожевенных заводов, многочисленных мануфактур, литеен и разведением шелковичных червей на Украине. Показывая своим подданным пример благоразумия и неустрашимости, она при введении в России оспопрививания сама первая подверглась ему. По ее повелению министры ее заключили торговые договоры почти со всеми европейскими державами. В ее царствование Кяхта в отдаленной Сибири стала рынком русско-китайской торговли.

В Петербурге учреждены были училища военного и морского ведомства для приготовления специально образованных офицеров. Училище, основанное для греков, ясно изобличало виды и надежды государыни. Она дала в Белоруссии приют иезуитам, которых в то время изгоняли из всех христианских стран. Она полагала, что при содействии их быстрее распространится просвещение в России, где водворение этого ордена казалось ей безвредным, так как в ее обширных владениях господствовала самая полная веротерпимость. Государыня снаряжала морские экспедиции в Тихий океан, в Ледовитое море, к берегам Азии и Америки.

Екатерина в продолжение своего царствования превратила до 300 селений в города и установила судебный и правительственный порядок во всех областях империи. Двор ее был местом свидания всех государей и всех знаменитых лиц ее века. До нее Петербург, построенный в пределах стужи и льдов, оставался почти незамеченным и, казалось, находился в Азии. В ее царствование Россия стала державою европейскою. Петербург занял видное место между столицами образованного мира, и царский престол возвысился на чреду престолов самых могущественных и значительных. Такова была славная монархиня, при которой я находился в качестве посла. После этого короткого очерка нетрудно представить себе, с каким тревожным чувством я ожидал дня, когда должен был предстать перед этой необыкновенной государыней и знаменитой женщиной.

Роже Дам ?а (1765–1823), французский офицер, который служил в русской армии, характеризует в своих мемуарах личность Екатерины II, ее роль в управлении государством, отношение к фаворитам. Из «Мемуаров»:

Императрица работала со своими министрами с шести часов утра до полудня, и первым входил к ней министр полиции. Через него она узнавала все малейшие подробности жизни своей столицы, которые не были бы ей виднее, если бы дома были прозрачны. Никогда не забуду, как я однажды, стоя у окна в нижнем этаже, смотрел, как подходили два гвардейских батальона, отправлявшихся в Финляндию; никого, кроме моих людей, не могло тогда быть в моей комнате, и, любуясь красотой этих двух батальонов, я невольно сказал: «Если бы шведский король увидел это войско, я думаю, он заключил бы мир». Я ни к кому не обращал этих слов, так как считал, что я был один. Два дня спустя, когда я явился на поклон к императрице, она нагнулась и сказала мне на ухо: «Итак, вы думаете, что, если бы шведский король осмотрел мою гвардию, он заключил бы мир?» И она засмеялась. Я уверял ее, что помню, что такая правдивая мысль была у меня, но что я не думал, что произнес ее, разве только подумал вслух. Она продолжала улыбаться и переменила разговор. Этот случай послужил мне уроком внимательно следить в будущем за тем, что буду говорить.

Лица, занимавшие в то время высокие посты, свидетельствовали сами, насколько императрица рассчитывает сама на себя, управляя их работами и приводя в порядок их решения.

Вице-канцлер граф Остерман не имел иной власти, кроме той, что давало ему его место.

Граф Безбородко, служивший под его начальством в департаменте иностранных дел, был рутинером, умным и точным исполнителем приказаний императрицы, некогда секретарем одного генерала армии, привычный к работе, без всякой инициативы.

Князь Вяземский, главный прокурор департамента финансов, считался в своей должности более чем посредственностью.

Граф Николай Салтыков, военный министр и в то же время гувернер молодых великих князей, скорее подходил ко второй своей должности, чем к первой, в дела которой он мало вмешивался.

Сенат, робкий наблюдатель, лишь записывающий волю императрицы, при основании призванный для представительства, когда государь удаляется от законодательства, записывал втихомолку то, что императрица благоволила диктовать ему, и подписал бы свой собственный роспуск, если бы она это приказала.

Флот, разделенный на два департамента, Балтийский и Черноморский, имел двух начальников: в одном – великий князь, в другом – князь Потемкин, вполне независимые один от другого. Великий князь следовал старому регламенту Петра I, а князь Потемкин ежедневно составлял что-нибудь новое.

Несмотря на отсутствие помощи вследствие недаровитости ее деятелей, гений императрицы вместе с усидчивостью и прилежанием удовлетворял ходу дел, и ее великие предначертания ясно отмечали все, что отличало ее царствование в политических движениях Европы…

Она доказала истину, подтвержденную впоследствии многими примерами, что всякий монарх, с любыми способностями, но сам во все вникающий и сам исполняющий должность своего премьер-министра, всегда сумеет помешать злоупотреблениям и заблуждениям, сумеет лучше выбирать своих помощников и лучше управлять своим государством, чем министр-временщик, который рассчитывает лишь на возможный срок своего царствования и не заботится о будущем.

Императрица доказала и еще одну истину, а именно, что монархини менее поддаются влиянию своих фаворитов, чем монархи влиянию фавориток, и что влияние первых менее вредно, чем влияние вторых. У императрицы было их много, и тем не менее ни один из ее фаворитов не властвовал над ней в такой мере, в какой метрессы подчинили себе Людовика XIV и Людовика XV.

Из «Записок» Александра Ивановича Рибопьера:

Что касается до окончательного раздела Польши, Екатерина в нем гораздо менее виновна, чем Пруссия и Австрия, которые не имели ни малейшего повода к неудовольствиям, не упоминая уже о старинных спорах между Польшей и Россией…

Из монографии «История Екатерины Второй» Александра Густавовича Брикнера:

В то же время, однако, императрица желала иметь влияние и вес в Европе. Ей приходилось поправлять ошибки, сделанные ее предшественниками. Россия должна была поступать вполне независимо от Австрии и Пруссии в вопросах внешней политики. При Елизавете Австрия имела влияние на Россию. Петр III разыгрывал роль вассала Фридриха II. Екатерина желала действовать, безусловно, самостоятельно. Этим самым она доставила России большое значение в общеевропейских делах. Другие державы, тотчас же после вступления на престол Екатерины, должны были принимать в соображение виды русского правительства. Екатерина умела воспользоваться разладом между Австрией и Пруссией. В польском и восточном вопросах Екатерина действовала по своему усмотрению, принимая в соображение слабость соседних держав; она старалась всеми мерами поддерживать влияние России на Швецию; раздробление Германии оказалось удобным средством для вмешательства в германские дела; Англия и Франция, более чем когда-нибудь, чувствовали силу и влияние Петербургского кабинета. Все эти успехи свидетельствуют о необычайной способности Екатерины к занятиям внешнею политикою. Во все свое царствование она оставалась чуждою всякой предвзятой системы или какого-нибудь отвлеченного доктринерства в области межгосударственных отношений, руководствуясь в каждом данном случае лишь выгодами России. При этом она действовала постоянно вполне независимо от влияния фаворитов и министров. Взгляды и мнения Екатерины всегда брали верх над желаниями Панина, Потемкина и др. Она была своим собственным министром; ей исключительно как вообще, так и в области внешней политики принадлежала инициатива. Это обстоятельство было особенно приятно иностранным дипломатам при русском дворе, усиливая, впрочем, лежавшую на них ответственность. Весьма часто императрица беседовала с представителями других держав о делах, обнаруживая при этом необычайное знакомство со всеми частностями политических вопросов.

Сановники, руководившие внешнею политикою при Екатерине, служили лишь исполнителями воли императрицы и должны были довольствоваться ролью ее помощников. Нельзя сравнить значение Панина или Безбородко с тою ролью, которую играл Бестужев при Елизавете, или с тем местом, которое занимал Кауниц около Марии Терезии. Панин, как государственный человек, имел большее значение, нежели Безбородко, превосходивший Панина рабочею силою и способностью в технике дела. Однако ни тот ни другой не могли иметь влияния на взгляды и убеждения Екатерины. Когда императрица в 1780 году заменила близкие отношения к Пруссии тесным союзом с Иосифом II, Панин был крайне недоволен этою переменою в направлении внешней политики России; однако Екатерина, не обращая ни малейшего внимали на Панина, шла своею дорогою в избранном ей направлении. Считаясь номинально министром иностранных дел, Панин до тех пор, пока оставался верным своей прежней системе, основанной на союзе с Пруссией, был лишен всякого значения. Безбородко, заведовавший внешними делами во второй половине царствования Екатерины, был податливее Панина и поэтому сохранил свое положение до следующих царствований. Екатерина умела воспользоваться его талантами для частностей внешних дел; что же касалось до направления действий, то императрица не нуждалась в советнике или руководителе.

Не без основания императрица надеялась на собственную силу: она могла быть довольною успехами своего царствования во внешней политике.

Из книги Краткая история Русского Флота автора

Глава XI Общая характеристика морской деятельности и флота во вторую половину XVIII века Морская деятельность с 1791 по 1796 г., приобретение и устройство новых портовВ первую половину 90 гг. XVIII в. вооружение и вывод в море большего или меньшего числа военных судов

Из книги Доникейское христианство (100 - 325 г. по P. ?.) автора Шафф Филип

Из книги История самолётов, 1919–1945 автора Соболев Дмитрий Алексеевич

Общая оценка развития самолетов в 20-е и начале 30-х годов Темпы развития летных характеристик самолетов в 20-е годы были ниже, чем в другие периоды истории авиации. Так, за 10 послевоенных лет скорость самолета- истребителя увеличилась примерно на 80 км/ч, разведчика - на

Из книги 1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит! автора Ферр Гровер

III. ПЕРЕХОД «БУХАРИНСКОЙ ШКОЛКИ» К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Из вышеописанного понятно, что группа рано или поздно должна была перейти к политической деятельности и перерастать в особую фракцию «идеологов» внутри партии. Так это и случилось. Я лично считал, что одной из

Из книги Сталинские соколы - Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг автора Швабедиссен Вальтер

Глава 9 Общая оценка советских ВВС перед началом боевых действий Завершая эту главу, можно следующим образом суммировать сведения о советских ВВС, которыми обладало верховное командование Люфтваффе накануне начала боевых действий против СССР в 1941 г.Несмотря на то что

Из книги Полный курс лекций по русской истории автора Платонов Сергей Федорович

Из книги Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества автора Клейн Лев Самуилович

Из книги Под шапкой Мономаха автора Платонов Сергей Федорович

8. Отношение Бориса к знати и духовенству. – Общая оценка сословной политики Бориса Забота о податных и рабочих людях иногда ставила Бориса против московской земельной знати – бояр. Принадлежа к этой знати по происхождению и связям, Борис именно в этой знати имел и своих

автора Кофман Владимир Леонидович

Общая оценка проекта Оценка непостроенных кораблей всегда встречается с определенными трудностями. Сказанное особенно справедливо в отношении «лайонов» которые не только не были построены, но еще и неоднократно перепроектировались. Говоря об этом типе, всегда следует

Из книги Линейные корабли типов «Лайон» и «Вэнгард» автора Кофман Владимир Леонидович

Общая оценка проекта Вынося решение о постройке «Вэнгарда», Адмиралтейство ставило в качестве главной задачу получить как можно быстрее новый, относительно дешевый линейный корабль, предназначенный в основном для действий на Тихом Океане. Если оценивать эффективность

Из книги Политическая биография Сталина. Том 2 автора Капченко Николай Иванович

Глава 5 МЕЖДУНАРОДНЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Из книги Краткая история Русского Флота автора Веселаго Феодосий Фёдорович

Глава XI Общая характеристика морской деятельности и флота во вторую половину XVIII века Морская деятельность с 1791 по 1796 г., приобретение и устройство новых портовВ первую половину 90 гг. XVIII в. вооружение и вывод в море большего или меньшего числа военных судов представляли

Из книги Русская история. Часть II автора Воробьев М Н

2. Оценка личности и деятельности Петра I Мы начинаем курс XVIII века с изложения событий, которые произошли в царствование императора Петра I. Так случилось, что уже на протяжении нескольких сот лет фигура Петра заставляет наше общество (во всяком случае, тех людей, которые

Из книги Русская история автора Платонов Сергей Федорович

Историческое значение деятельности Екатерины II Историческое значение деятельности Екатерины II определяется довольно легко на основании того, что было сказано нами об отдельных сторонах екатерининской политики.Мы видели, что Екатерина по вступлении на престол мечтала

Из книги Политическая полиция Российской империи между реформами [От В. К. Плеве до В. Ф. Джунковского] автора Щербаков Е. И.

№ 5. Записка заведующего заграничной агентурой П. И. Банковского об условиях деятельности политической полиции 27 мая 1902 г.Задача политической полиции состоит в предупреждении, пересечений и подавлении деятельности революционеров, а равно и знании всего, что происходит

Из книги История политических и правовых учений. Учебник / Под ред. доктора юридических наук, профессора О. Э. Лейста. автора Коллектив авторов

§ 2. Общая характеристика политической и правовой мысли Киевской Руси Политическая и правовая мысль Киевской Руси дошла до нас в виде совокупности политических и правовых идей и взглядов, содержащихся в текстах летописей, правовых памятников, произведений древнерусской

дипломная работа

1.3 Деятельность и личность Екатерины II в трудах историков советского периода

В советской историографии постепенно сложилась и утвердилась в ходе дискуссии начала 1960-х годов четкая оценка просвещенного абсолютизма как либеральной маски самодержавия, что в большой мере предопределило отношение ученых к исследованию обстоятельств жизни и деятельности представителей эпохи абсолютизма - акцент надолго был сделан на изучении социально-экономических вопросов, классовой борьбы различных слоев общества - личность Екатерины II, политическая жизнь эпохи отошли на второй план. Но нельзя игнорировать тот факт, что советскими историками был открыт, проанализирован огромный пласт источников, созданы капитальные монографии по социально-экономической истории России.

Если исходить из парадигмы, что оценка эффективности управления государством должна даваться в первую очередь по результатам оценки социально-политического, экономического, демографического развития страны и их динамике, то исследования советских историков екатерининской эпохи представляют нам колоссальный объем информации. Если считать за аксиому, что в условиях абсолютизма проецирование личности правителя идет во всех направлениях жизнедеятельности страны, то именно изучение экономических и политических процессов позволяет нам оценить не только деятельность Екатерины Великой, но и понять ее как личность и государственного деятеля.

Капитальным трудом, освещающим жизнь русской деревни в указанный период, является монография Н.Л. Рубинштейна "Сельское хозяйство России во 2-й половине XVIII века". Автор выявил основные тенденции развития помещичьего и крестьянского хозяйства, влияние на них расширяющейся сферы товарно-денежных отношений, отследил динамику и факторы изменения посевных площадей, размеров и форм эксплуатации крестьян; проанализировал данные о доходности помещичьих и крестьянских хозяйств, основных сельскохозяйственных культурах и уровне агротехники в целом.

Все указанные аспекты были рассмотрены Э.С. Коган на материалах Шереметевских вотчин. Ее монография "Очерки истории крепостного хозяйства" дает представление о том, как конкретное помещичье хозяйство перестраивалось в духе времени, вливалось в рыночную систему, расширяющуюся сферу товарно-денежных отношений, как меняются приоритеты развития, формы, методы и степень эксплуатации земли и крестьян в помещичьем хозяйстве.

Колоссальный объем данных по истории земледельческих и неземледельческих промыслов крестьян Центрально-Промышленного района России был систематизирован и обобщен в трудах В.А. Федорова. Автор доказывает, что последние десятилетия XVIII века были временем интенсивного роста разного рода промыслов крестьян, повлекшего за собой постепенное оттеснение в 1-й половине XIX века земледелия на второй план в хозяйстве крестьян этого района; результатом роста экономики страны и последовательно проводимой политики правительства Екатерины II по поддержанию и углублению этих процессов стало постепенное разрушение натурального характера крестьянского хозяйства, втягивание его в рыночную структуру, расслоение крестьянства - имел место интенсивный рост крестьянской промышленности и становление в ней капиталистических отношений, углубление специализации отдельных губерний, уездов, селений в конкретных видах промыслов, существенно увеличивался промысловый отход крестьянства. Кроме того, к концу XVIII века сложилась промышленная география Центрально-Промышленного района, выделились крупные промысловые села - Иваново, Тейково, Вичуга, Вознесенское, Павлово и другие.

Любопытно также исследование истории торгового огородничества в селах Сулость и Поречье Ростовского уезда Ярославской губернии, снабжавших к началу XIX века Европу зеленым горошком и цикорием.

Проблему ткацких промыслов крестьян рассмотрел на материалах Московской губернии И.В.Мешалин. В контексте представленного диссертационного исследования весьма ценны приводимые Мешалиным данные о билетных предприятиях Московской губернии - они показывают, насколько полезной и своевременной была данная правительственная мера, каким был процент крестьян среди хозяев билетных предприятий, а также соотношение мелких, основанных на простой семейной кооперации, и крупных капиталистических предприятий.

Труды С.Г. Струмилина и Н.И. Павленко освещают развитие металлургии в России во второй половине XVIII века: динамику развития отрасли на протяжении всего XVIII века, объемы производства в соотношении с аналогичными показателями крупнейших европейских стран, рассматривают проблему соотношения крепостного и наемного труда и характера.

Весьма значимы и актуальны труды Б.Н. Миронова по исследованию внутреннего рынка России в XVIII - XIX веках: автор выявляет основные тенденции развития отечественного внутреннего рынка, приводит обширный статистический материал, касается политики правительства по расширению внутреннего рынка, проделывает расчеты того, кто и что покупал в России во второй половине XVIII века. Автор также проанализировал тенденции развития русского города в середине XVIII - XIX веках.

Над проблемой финансов в царствование Екатерины II трудились С.Я. Боровой и С.М. Троицкий. С.Я. Боровой рассматривал историю возникновения и механизм деятельности, результаты и эффективность работы российских банков XVIII века. С.М. Троицкий исследовал проблему управления российскими финансами в XVIII веке: отследил приоритеты государства в финансовой сфере на протяжении всего столетия, обстоятельства и мотивацию их смены. Механизм управления финансами в его развитии, проанализировал эффективность правительственных усилий в финансовой сфере.

Таковы наиболее значимые, труды по экономической истории России 2-й половины XVIII века. Представляется, в историографии были фундаментально разработаны вопросы экономического развития России во 2-й половине XVIII века, созданы капитальные монографии, освещающие состояние сельского хозяйства, промышленности. Внутренней и внешней торговли, финансовой системы страны в указанный период, но такой немаловажный аспект, как политика правительства Екатерины II в экономической сфере остался слабо исследованным.

Важнейшей проблемой, рассматриваемой применительно к российской истории XVII - XVIII веков, является генезис абсолютизма. Не вдаваясь в детальный анализ историографии вопроса, заметим, что важнейший этап исследования был открыт в 1960-е годы выпуском сборника "Абсолютизм в России" (1964), посвященного Б.Б. Кафенгаузу, содержащего работы С.М. Троицкого, С.О. Шмидта, Н.Б. Голиковой, Н.Ф. Демидовой, Н.И. Павленко, Н.М. Дружинина и других авторов; продолжен дискуссией о российском абсолютизме в журнале "История СССР" в 1968-1971 годах. Наиболее острыми в ней стали вопросы о социально-экономических предпосылках российского абсолютизма, времени и этапах его формирования, социальной природе и идеологии, взаимодействии культур России и Европы. В ходе дискуссии была поставлена под сомнение синонимичность понятий "абсолютизм", "самодержавие", "неограниченная монархия"; обсуждался вопрос о "равновесии" между феодальными классами и буржуазией как основном признаке социальной природы абсолютизма, о его, безусловно, прогрессивной исторической роли (А.Я. Аврех), высказан широчайший спектр суждений о социальной базе абсолютизма в России - от полностью феодальной (причем в качестве социальной опоры называлось и дворянство, и крепостное крестьянство) до классической "уравновешивающей" друг друга феодальной и буржуазной. Разработанная в ходе дискуссии типология абсолютизма включала в себя следующие черты:

1. Сосредоточение исполнительной, законодательной и судебной власти в руках наследственного монарха;

2. Право монарха распоряжаться налоговой системой и государственными финансами;

3. Наличие обширного, разветвленного чиновничье-бюрократического аппарата, осуществляющего именем монарха административные, финансовые, судебные и другие функции;

4. Централизация, унификация и регламентация государственного и местного управления, территориального деления страны;

5. Наличие регулярной армии и полиции;

6. Регламентация всех видов службы и состояния сословий.

В трудах отечественных историков разрабатывалась также проблема "просвещенного абсолютизма". Уникальное в своем роде исследование было проведено С.М. Троицким - автор рассмотрел в общем плане проблему отношений "просвещенного абсолютизма" и дворянства (именно в общем, а не на примере конкретных фигур, в т.ч. представителей придворной верхушки). Он полагал, что "просвещенный абсолютизм" в принципе есть либеральная иллюзия, но интересы монарха и дворянства в целом совпадали, что обеспечивало Екатерине II поддержку этого сословия. Кроме того, императрица вела гибкую, осторожную политику: не отталкивая сложившуюся дворянскую элиту предыдущих царствований (не будем забывать о возвращении из ссылки ряда весьма влиятельных некогда лиц), она неуклонно формировала собственную элиту, решительно пресекая всякие попытки складывания олигархии.

Специальные исследования были посвящены отдельным мероприятиям Екатерины II в политической сфере.

Весьма обширна историография деятельности Уложенной комиссии (отметим особо труды М.Т. Белявского) и "Наказа" Екатерины II Уложенной комиссии. Был предпринят целый ряд исследований, посвященных источниковедческому анализу наказов отдельных социальных групп депутатам Уложенной комиссии. Специальное исследование Е.В. Тарле было посвящено анализу дипломатических способностей императрицы Екатерины II. Императрица представляется автору умной, хитрой интриганкой, в наибольшей мере использовавшей дипломатические способности и неустанные труды талантливых представителей русского и украинского народов Н.И. Панина и А.А. Безбородко (соответственно).

В конце 1980-1990-х годах в связи с оживлением интереса к отечественной истории началось переиздание трудов XIX века и очерков, имеющих в своей основе те же труды авторов прошлого века, рассчитанных на широкий круг заинтересованной аудитории. Исследователи вновь обратились к рассмотрению личности и различных аспектов государственной деятельности Екатерины II, обстоятельств политической и придворной жизни эпохи, стремясь переосмыслить известные факты и освободиться от сложившихся идеологических штампов и догм, осветить ряд слабо изученных в историографии проблем. Были изданы биографические очерки о Екатерине II, а также монографии, освещающие эпоху в целом и законодательную деятельность императрицы. В указанном труде О.А. Омельченко, в частности, впервые с точки зрения концепции "просвещенного абсолютизма" анализируется массив нереализованных законодательных инициатив Екатерины II, приводится обширная отечественная и зарубежная библиография проблемы. В работе А.Д. Сухова анализируется содержание понятия "просвещенный абсолютизм" и выявляется его российская специфика.

Большую информационную ценность в рамках данного исследования имеет работа Л.Г. Кислягиной о канцелярии статс-секретарей императрицы Екатерины II, позволяющая составить представление о технике работы императрицы по управлению государством.

Литература, посвященная анализу деятельности Уложенной комиссии и собственно "Наказа" Екатерины II весьма обширна, но заметим, что исследование "Наказа" сводится зачастую к простому перечислению источников его написания и подробному рассмотрению правовых проблем.

В советской историографии капитально разработаны и проблемы российского судопроизводства екатерининской эпохи.

В одной из своих статей Н.Я. Эйдельман попытался в иной, нетрадиционной плоскости рассмотреть проблему фаворитизма екатерининского времени, поставив его в плане формирования политической элиты 2-й половины XVIII века. Фаворитизм, по Н.Я. Эйдельману, есть поиск новых форм взаимодействия дворянства, высшей бюрократии и самодержицы, направленный на усиление политической роли, значимости царствующей персоны.

В советской историографии по проблеме внешней политики Екатерины II отдельных самостоятельных трудов нет. Особо нужно подчеркнуть, что в предшествующее время при изучении истории XVIII в. предпочтение отдавалось Петру I и его преобразованиям. До начала 40-х гг. XX в. в иерархии научных ценностей получили приоритет новые ориентиры. В итоге в широком объеме создавалась историография персоналий исторических личностей революционного и коммунистического движения, прославившихся в годы гражданской войны, коллективизации, индустриализации. Эта линия продолжалась и в дальнейшем.

Как уже отмечалось выше, одни дореволюционные историки именовали Екатерину Великой, другие скромно называли Екатериной II, но никто из них не давал ей столь суровой оценки, которая была распространена в советской историографии. В адрес императрицы, кажется, не раздалось ни одного похвального слова, и ее величали то беспардонной лицемеркой, умело скрывавшей свои подлинные чувства и мысли, пытаясь прослыть просвещенной монархиней, то ловкой дамой, втершейся в доверие к французским просветителям, то консерватором, стремившимся подавить Французскую революцию.

Истоки негативной оценки Екатерины следует искать в трудах основоположника советской историографии М.Н. Покровского. В середине 30-х гг. советские историки отказались от его исторической концепции, но предшествующее десятилетие Покровский был общепризнанным законодателем мод в исторической науке. Историк Н.Я. Эйдельман приводит слова известного архивиста Я.Л. Барскова, обнаруженные им в архиве последнего. Он так характеризовал Екатерину: "Ложь была главным орудием царицы, всю жизнь, с раннего детства до глубокой старости, она пользовалась этим орудием, владея им как виртуоз, и обманывала родителей, любовников, подданных, иностранцев, современников и потомков". Хотя эти строки и не были опубликованы, они синтезируют существовавшую в литературе оценку Екатерины, в смягченном виде сохранившуюся до самого последнего времени.

В советской историографии внешняя политика Екатерины рассматривалась в общих чертах. В 1920 г. появилась книга историка М.Н. Коваленского "Путешествие Екатерины II в Крым". Особенность этой книги состоит в том, что ее основу составляют исключительно свидетельства и впечатления самих участников знаменитого путешествия: графа Сегюра, принца де Линя, австрийского посланника Кобенцеля, Иосифа II и С. Понятовского - австрийского и польского монархов - и самой российской императрицы.

Вопросам внешней политики России во второй половине XVIII в. посвящено исследование Е. В. Тарле "Екатерина II и ее дипломатия", изданное в 1945 г. Расценивая правление Екатерины II в области внешней политики как период, полный блестящих успехов и громкой русской славы, Тарле считает, что "внешняя политика Екатерины II привела к огромным результатам, колоссально увеличила размеры России, материально ее обогатила и в большой степени повысила военный потенциал русского народа и его обороноспособность". Тарле называет Екатерину первоклассным дипломатом, умеющим отличать возможное и исполнимое от невозможного и фантастического.

События первой екатерининской войны с турками рассматривают Е. В. Тарле в работе "Чесменский бой и первая русская экспедиция в Архипелаг" и В.И. Синица в своих статьях. Итогам этой войны посвящена монография Е.И. Дружининой о Кючук-Кайнарджийском мире, в которой наряду с предпосылками, обстоятельствами заключения и ратификации, а также текстом самого Кючук-Кайнарджийского договора анализируются и предшествовавшие ему проекты, выдвинутые, например, во время Бухарестского конгресса, и Айналы-Кавакская конвенция 1779 г. Большое внимание автор уделяет ситуации, сложившейся на рубеже 70-80-х гг. XVIII в. вокруг Крыма и приведшей в конечном итоге ко второй екатерининской войне с Турцией.

Необходимо указать на целый ряд появившихся в советский период исследований и архивных публикаций по истории международных отношений и внешней политики России, посвященных функционированию механизма принятия внешнеполитических решений в екатерининскую эпоху. Среди них хотелось бы особо выделить вышедшую в 1988 г. монографию Г. А. Нерсесова "Политика России на Тешенском конгрессе (1778-1779)". Данная монография посвящена анализу политики России в Европе в 70-х гг. XVIII в. и заключенного в 1779 г. Тешенского мирного договора. Признавая Восточный вопрос главным во внешней политике России в 70-80-х гг. XVIII в., автор прослеживает конкретные связи между германской политикой русской дипломатии и политикой России по отношению к Османской империи в этот период. Тешенский мир, завершивший войну за баварское наследство, положил начало важнейшему этапу в возвышении России как великой европейской державы. На Тешенском конгрессе русская дипломатия выступила в качестве арбитра в урегулировании европейского конфликта.

Борьба белорусского народа против полонизции

Октябрьская революция положила конец Российской империи. Новое государство складывалось на ее территории. Можно было предполагать, что отношение нового русского государства к Беларуси, судя по отдельным интернационалистическим тенденциям...

Внутренняя политика в период дворцовых переворотов и в правление Екатерины II

Екатерина II, до брака принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, родилась 21 апреля (2 мая) 1729 года в немецком городе Штеттине (Пруссия)...

Внутренняя политика Екатерины II

Родилась 21 апреля 1729 в Штеттине в семье обедневших князей Ангальт-Цербстских (север Германии), получила домашнее образование (немецкий - родной, французскому, танцам, музыке, основам истории, географии и богословия обучили домашние учителя)...

Вольномыслие в печати при Екатерине II

Современники и потомки не поскупились на комплименты Екатерине II - единственной императрице, удостоенной звания "Великая". Она вошла в историю как Минерва, Астрея, Фелица, Северная Семирамида, а ее правление традиционно считают Золотым веком...

Историография отечественной контрразведки

Причины слабости органов военной контрразведки России в ходе Первой мировой войны коренились не только в самой системе их нормативно-правового регулирования, организации или недостаточной квалификации кадрового состава...

История России

Провал “блицкрига”, отодвинувший окончание войны на неопределенный срок, сделал необходимым внесение некоторых корректив в гитлеровскую политику “полной колониализации”...

Культ святых и его изменения в контексте социально-политического и культурного развития Франкского государства

IV век был одной из важнейших вех в истории развития христианства как религии и Церкви, как института. В это время жили такие известнейшие богословские авторитеты, как Блаженный Августин, Блаженный Иероним...

Мифы и реальность о благотворительной деятельности Екатерины II

С самого начала екатерининского царствования, как мы уже видели, Екатерина выразила желание привести все правительственные места в должный порядок, дать им точные "пределы и законы"...

Правление императрицы Екатерины II

Императрица была высокообразованным человеком, с детства много читала. Ее особенно привлекали труды французских просветителей - энциклопедистов. В государственных делах Екатерина считала себя продолжательницей трудов Петра Великого. Но...

Реформы Петра I

петр реформа государственный управление Преобразования, которые произошли в России, охватили практически все стороны жизни страны: экономику, политику, науку, быт, внешнюю политику, государственный строй. Заслуга Петра I состояла в том...

Сословная политика Екатерины II

«Родилась Екатерина 21 апреля 1729 года в семье прусского фельдмаршала. Родители не слишком заботились о её воспитании. Отец был усердным служакой, а мать - неуживчивой склочной женщиной. Она жестоко наказывала дочь за каждый пустячный проступок...

Екатерина II искренне верила в то, что ей действительно удалось добиться благоденствия если не всех, то по крайней мере большинства ее подданных. Россия при ней стала как никогда сильной и могущественной, а новые законы должны были обеспечить всеобщее процветание. Историки назвали ее царствование временем «просвещенного абсолютизма». Так же называют правление ее современников – Фридриха II в Пруссии, Иосифа II в Австрии и некоторых других. Но со временем в правильности такого определения стало возникать все больше сомнений. С одной стороны, некоторые полагают, что оно применимо не только к Екатерине, но и к некоторым из ее предшественников и преемников. Напротив, другие не уверены в том, что политический строй России этого времени вообще можно называть абсолютизмом. Но не в названии дело. Гораздо важнее понять, чем было это время в русской истории. Между тем мнения и современников и потомков на этот счет разошлись, и разошлись подчас самым радикальным образом.

Наиболее известным критиком Екатерины из числа ее современников был, конечно, знаменитый историк князь Михаил Михайлович Щербатов. Человек образованный и талантливый, он, как и многие его сверстники, прошел увлечение философами-просветителями и масонством, но с идеями социального равенства, проповедовавшимися и теми и другими, примирить свой дух гордого аристократа, убежденного в полезности крепостничества, ему не удалось. За поисками идеала он обратился к далекому прошлому России, как ему показалось, нашел его и невольно стал сравнивать с тем, что видел перед своими глазами. Сравнение оказалось не в пользу великой императрицы. К тому же примешалось и уязвленное самолюбие человека, полагавшего, что по уму и рождению он достоин быть одним из первых лиц государства, но свое место видел занятым людьми случайными, то есть попавшими на него благодаря случаю. И вот уже язвительный язык Щербатова бичует екатерининский двор за непомерную роскошь, погоня за которой ведет, по его мнению, к падению нравов. «Мораль ее, – обвинял Екатерину Щербатов, – стоит на основании новых философов, то есть не утвержденная на твердом камени закона Божия, и потому как на колеблющихся свецких главностях есть основана, с ними обще колебанию подвержена. Напротив же того, ее пороки суть: любострастна и совсем вверяющаяся своим любимцам, исполнена пышности во всех вещах, самолюбива до бесконечности, и не могущая себя принудить к таким делам, которые ей могут скуку наводить, принимая все на себя, не имеет попечения о исполнении и, наконец, толь переменчива, что редко и один месяц одинакая у ней система в рассуждении правления бывает».

Если Щербатов был по убеждениям консерватором и нравственные идеалы пытался отыскать в допетровской Руси, то среди дворянской молодежи было немало и таких, кто, читая те же книги, что и Екатерина, сделал из них совсем иные, радикальные выводы. «Кто бы мог быть столько безчувствен, когда отечество от того страждет, чтоб смотреть с холодною кровью? – вопрошал в письме к приятелю детских игр Павла Петровича князю А.Б. Куракину полковник и флигель-адъютант П.А. Бибиков. – Было бы сие очень смешно, но по нещастию сердце разрывается и видно во всей своей черноте нещастное положение всех, сколько ни на есть добромыслящих и имеющих еще в душе силу действующую… Признаюсь вам, как человеку, которому всегда открывал свое сердце, что потребна мне вся моя филозофия, дабы не бросить все к черту и итти домой садить капусту…» Другой, также не видевший ничего отрадного в современной ему действительности, вольнодумец, ярославский помещик И.М. Опочинин, решившись покончить с собой, в предсмертной записке писал, что «самое отвращение к нашей русской жизни есть то самое побуждение, принудившее меня решить самовольно мою судьбу».

Но была и иная точка зрения. Великий поэт Державин восславил Екатерину в своих знаменитых одах:

Слух идет о твоих поступках,

Что ты нимало не горда;

Любезна и в делах и в шутках,

Приятна в дружбе и тверда;

Что ты в напастях равнодушна,

А в славе таквеликодушна,

Что отреклась и мудрой слыть.

Еще же говорят неложно,

Что будто завсегда возможно

Тебе и правду говорить.

Стремятся слез приятных реки

Из глубины души моей.

О! Коль счастливы человеки

Там должны быть судьбой своей,

Где ангел кроткий, ангел мирной,

Сокрытый в светлости порфирной,

С небес ниспослан скиптр носить!

Там можно пошептать в беседах

И, казни не боясь, в обедах

За здравие царей не пить.

Неслыханное также дело,

Достойное тебя одной,

Что будто ты народу смело

О всем и въявь и под рукой,

И знать и мыслить позволяешь,

И о себе не запрещаешь

И быль и небыль говорить;

Что будто самым крокодилам,

Твоих всех милостей зоилам,

Всегда склоняешься простить.

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить

Или портрет неосторожно

Ее на землю уронить.

Там свадеб шутовских не парят,

В ледовых банях их не жарят,

Не щелкают в усы вельмож;

Князья наседками не клохчут,

Любимы въявь им не хохочут,

И сажей не марают рож.

Другой поэт на страницах журнала «Всякая всячина» сформулировал мысль, которую потом на многие лады повторяли многие: «Петр россам дал тела, Екатерина – души».

Прошло совсем немного времени после смерти Екатерины, и в павловскую пору, когда жизнь и судьба человека вновь стали зависеть от смены настроения государя, недовольство по поводу тех или иных поступков или, наоборот, бездействия его матушки стало забываться и довольно быстро возник миф о екатерининском времени как о «золотом веке». Править «по закону и по сердцу бабки нашей» поклялся, взойдя в 1801 г. на престол, ее любимец Александр I. Что это означало практически, он представлял себе, видимо, не слишком ясно и уже вскоре столкнулся с теми же препятствиями, на которые натыкалась и его предшественница. Но при нем еще больше стало тех, кто был разочарован медлительностью и умеренностью реформ и кто с юношеским максимализмом готов был перечеркнуть все наследие предшествующих десятилетий.

Таков был и юный Пушкин с его «Тартюфом в юбке и короне». «Царствование Екатерины II, – полагал он, – имело новое и сильное влияние на политическое и нравственное состояние России. Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их за счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать – значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве… Униженная Швеция и уничтоженная Польша – вот великие права Екатерины на благодарность русского народа. Но со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».

Эти строки были написаны Пушкиным в 1822 г., а несколько ранее другой замечательный русский мыслитель – Н.М. Карамзин, обращаясь к императору Александру, писал совсем иное: «Екатерина II была истинною преемницею величия Петрова и второю образовательницею новой России. Главное дело сей незабвенной монархини состоит в том, что ею смягчилось самодержавие, не утратив силы своей. Она ласкала так называемых философов XVIII века и пленялась характером древних республиканцев, но хотела повелевать как земной Бог – и повелевала. Петр, насильствуя обычаи народные, имел нужду в средствах жестоких – Екатерина могла обойтись без оных, к удовольствию своего нежного сердца: ибо не требовала от россиян ничего противного их совести и гражданским навыкам, стараясь единственно возвеличить данное ей Небом Отечество или славу свою – победами, законодательством, просвещением».

Спустя годы и Пушкин, всерьез занявшийся изучением истории XVIII столетия и ужаснувшийся «бунту беесмысленному и беспощадному», по-видимому, переменил свое мнение, и на страницах его «Капитанской дочки» перед читателем предстает уже совсем иная Екатерина – мудрая и справедливая императрица. Друг же Пушкина П.Я. Чаадаев, самый мрачный критик исторического прошлого России, полагал, что «излишне говорить о царствовании Екатерины II, носившем столь национальный характер, что, может быть, еще никогда ни один народ не отождествлялся до такой степени со своим правительством, как русский народ в эти годы побед и благоденствия». Удивительно, но в подобной оценке сходились люди самых разных убеждений. Так, декабрист А.А. Бестужев считал, что «заслуги Екатерины для просвещения отечества неисчислимы», а славянофил А.С. Хомяков, сравнивая екатерининскую и александровскую эпохи, делал вывод о том, что «при Екатерине Россия существовала только для России», в то время как «при Александре она делается какою-то служебною силою для Европы». «Как странна наша участь, – размышлял П.А. Вяземский. – Русский силился сделать из нас немцев; немка хотела переделать нас в русских». И он же с ностальгией вспоминал столь ненавистную Щербатову роскошь екатерининской поры:

Екатерины век, ее роскошный двор.

Созвездие имен сопутников Фелицы,

Народной повести блестящие страницы,

Сановники, вожди, хор избранных певцов,

Глашатаи побед Державин и Петров -

Все облекалось в жизнь, в движенье и в глаголы.